"Константин Михайлович Станюкович. Блестящее назначение" - читать интересную книгу автора

деле, семейная идиллия... После четырех-то лет... И я встретил Виктора
Иваныча... Вовсе не имеет вида страдальца... Еще бы! Только что в штабе
подъемные получил!..
Никулин захихикал и прибавил:
- Я было к нему с участьем, а он ответил с большим "ассаже"... Еще
товарищ! Прижучило бы его очень, спросил бы Николая Сергеича Никулина
совета... Он и сказал бы ему, как избавиться от назначения. Знаю лазейку...
Но только он, видно, раздумал...
- Какую лазейку? - спросили с разных сторон.
- Ну да уж есть такая... Так и разбалтывай!.. Ведь вы, господа, не
отказываетесь от хороших назначений! - лукаво улыбаясь, сказал Никулин.
- Загарин антик{418} - откажется... Вы ему скажите про нее... Он
попытается, - сказал товарищ Виктора Ивановича.
- Небось, самому хочется?.. Поздно... Пока что, а подъемные тю-тю...
Долги-то, верно, у Загарина есть! - ответил, смеясь, Никулин.
Однако глаза его особенно забегали.


V

Загарин действительно не делал больше никаких попыток.
Он походил на того мужественного приговоренного, у которого нет более
надежды, и ему остается только скрывать мучительную тоску, похожую на
агонию, в эти немногие дни перед разлукой, чтобы не увеличивать страданий
безумно любимой жены и единственно преданного друга.
И Виктор Иванович геройски переносил несчастье.
С утра до вечера он был на корвете, где заканчивались портовые работы,
и старался заботами о скорейшем уходе "Воина", согласно предписанию
начальства, отвлекаться от назойливых тяжелых дум.
И офицеры и матросы, видимо довольные новым командиром, встретили его
так радостно, что Виктор Иванович был тронут. Он, конечно, догадался по этой
встрече, что прежний командир уже напугал людей своей неумолимой строгостью
наказаний и надменно-дерзким обращением, и матросы так обрадовались,
уверенные, что дальнее плавание, и без того неприятное им, морякам поневоле,
по крайней мере не будет беспрерывной "каторгой" с постоянным страхом
наказаний и вечным трепетом перед жестоким педантом-командиром.
Недаром же Петровский имел репутацию блестящего капитана, на судах
которого матросы были "идеально" расторопны, суда - игрушками, и сам он -
один из лучших представителей флота по лихости, находчивости, энергии и
железной воле.
Хоть хорошая молва и не так бежит, как дурная, тем не менее о Загарине
матросы кое-что знали. И с первого же дня, как на клипер приехал новый
командир, и офицеры и матросы вздохнули. И лица стали не такие подавленные.
И разговоры в кают-компании и на баке пошли другие. Даже "Волчок", маленький
песик, кем-то из матросов привезенный с берега на клипер и впредь до
распоряжения почти не показывавшийся на палубе, вдруг появился и путался
между матросами, сперва робкий, с поджатым хвостом, а через день уже не без
гордости носил его крендельком, и матросы уже не сомневались, что "Волчок"
поедет с ними в "дальнюю".
Судовой врач Нерозов, недавно окончивший курс молодой человек, поступил