"Константин Михайлович Станюкович. Пари" - читать интересную книгу автора

- Не скажи Марусе чего-нибудь... понимаешь... обидного насчет
замужества... Боров - не боров, а ее муж.


IV

Стояла чудная весна. В севастопольских садах цвели фруктовые деревья.
На улицах благоухали акации.
Бухты были оживлены с раннего утра. Суда обеих черноморских дивизий,
зимовавших в огромной Корабельной бухте, вооружались для предстоящего
плавания. Мачты уже оделись такелажем и сетью снастей. Палубы приводились в
порядок. Паруса были привязаны. С шаланд выгружались бочки с провизией и
цистерны с водой.
В Корабельной бухте висела ругань боцманов. Через три дня все эти
корабли - фрегаты, корветы, бриги, шкуны и тендеры - должны выйти на рейд и
выстроиться в две линии.
В начале первого часа дня Муратов и Быстренин, с пяти часов утра
наблюдавшие за окончанием вооружения их судов, "Ласточки" и "Ястребка",
возвращались домой, на квартиру, обедать последние дни перед плаванием
вместе. Оба в стареньких рабочих сюртуках, в сбитых на затылки фуражках, с
"лиселями", как называли черноморцы белевшие брыжжи воротничков сорочки,
которые моряки носили, несмотря на николаевские времена, оба
раскрасневшиеся, усталые и голодные, оба веселые и довольные, оживленно
перекидывались словами о работах на их судах, боцманах и
"молодчагах"-матросах, о скором плавании и о скором приезде в Севастополь
Корнилова, начальника штаба главного командира черноморского флота и портов,
- адмирала-умницы и грозы для командиров.
О Марусе друзья даже и не вспомнили. После выхода замуж она была
забыта, тем более основательно, что уж перестала быть прежней чародейкой и
не пробовала больше своих чар. Притихла. "Боров" был не из близоруких, на
бульваре гулял вместе и не был любезен с молодыми людьми.
Друзья выпили по рюмке, с удовольствием съели суп, битки и блинчики,
приготовленные вестовым Муратова Клименкой и поданные вестовым Быстренина
Селезневым, и собирались было отдохнуть после обеда, как в комнату вошел
охотник Бугайка, сильный и крепкий старик, в ловко сидевшем на нем
измызганном старом буршлате и в стареньких грязных сапогах, в которые были
засунуты побуревшие штаны.
Бугайка, отставной матрос, был отличным охотником, знающим все места в
окрестностях Севастополя, Симферополя и Бахчисарая. Он был бродяга по натуре
и не боялся одиночества. Жена давно его бросила, и Бугайка нанимал каморку в
Корабельной слободке у старушки - вдовы боцмана. Но жил дома редко. Шатался
с ружьем по крымским долинам и в горах. Выучился по-татарски и водил с
татарами знакомство. Дичь продавал в Севастополе господам и часто дарил
барчонкам ежей, лисичек, зайцев и кроликов. Деньги пропивал, угощая каждого.
И затем снова уходил шататься с ружьем.
- Здравия желаю, Алексей Алексеевич! Здравия желаю, Николай Иванович!
Оба лейтенанта весело встретили Бугайку и удивились, что он в городе
трезв.
Он осторожно достал из-за пазухи длинноухого с Волнистой светло-желтой
шерстью щенка и, прихватив его своею жилистой, корявой рукой за шиворот,