"Константин Михайлович Станюкович. О чем мечтал мичман" - читать интересную книгу автора

поклонников-мичманов, присутствие которых, особенно поодиночке, около
кокетливой Нины вызывало в Лютикове бешеное желание отправить всех этих
господ на тот свет или, по меньшей мере, сделать из них более или менее
обворожительных, хотя, разумеется, и "подлых" лиц нечто, похожее на рубленые
котлеты.
Вот почему, мечтая теперь о Нине, мичман забыл, как она его изводила, с
веселой жестокостью играя его настроениями. Напротив, он благодарно
вспоминал о том, как она его целовала, и, считая теперь Нину только
мадонной, еще сильнее рвался на необитаемый остров.
Затем мечты его вдруг прервались воспоминаниями.
Начал мичман их в хронологическом порядке, то есть с маленьких рук, на
которых не было, казалось, ни одной точки, пропущенной губами пылкого
мичмана... Затем вспомнил шею, лицо, глаза, маленькие ноги в красных
туфельках.
И из груди мичмана вдруг вырвался такой громкий вздох, что стоявший
вблизи и клевавший носом молодой сигнальщик Ефремов мгновенно встрепенулся
и, думая, что мичман его кличет, поспешил крикнуть:
- Есть, ваше благородие!
Несмотря на тоскливо-нервное свое настроение, Лютиков невольно
улыбнулся и, приблизившись к сигнальщику, с обычным своим добродушием
спросил:
- Верно, вздремнул, брат?
- Никак нет, ваше благородие. Маленько задумался.
- Задумался?
- Точно так, ваше благородие. В задумчивость вошел. Ночь такая.
- Это правда! Чудная ночь.
- Ахтительная, ваше благородие. В Рассее таких нет.
- О чем же ты задумался, Ефремов?
- Так, обо всякой, значит, всячине, ваше благородие.
- Так, может, ты думал...
Мичман запнулся и неожиданно спросил:
- Ты любишь какую-нибудь женщину, Ефремов?
Сигнальщик на минуту опешил. Но вслед затем усмехнулся несколько
самодовольной улыбкой и ответил:
- Без эстаго никак нельзя, ваше благородие. Какая баба подвернется, тую
и любишь. Известно, матросское звание: на брасах не зевай!
Оскорбленный такою профанацией, мичман не продолжал разговора и снова
зашагал по мостику, продолжая мечтать о своей "королеве".


IV

Но теперь мечты его приняли другое направление. Он уже не на
необитаемом острове, а в Петербурге, куда только что приехал, возвратившись
из кругосветного плавания по болезни, как только получил от Нины письмо, в
котором она пишет, что муж умер...
И мичман, безжалостно отправив на тот свет капитана первого ранга
Ползикова, торопится к Нине Васильевне. Она теперь свободна и следовательно
имеет возможность видеть мичмана не только часто, как ей хочется, судя по
последнему письму за № 20, но постоянно.