"Константин Михайлович Станюкович. Ледяной шторм" - читать интересную книгу автора

напившийся чаю с хлебом в своем маленьком домишке в слободке, купленном на
деньги жены, неизвестно как добытые ею, - строго взглянул на бездомного
босяка и ничего не проговорил.
Однако, заинтересованный этим оборванцем с такой дерзкой "фанаберией",
не уходил.
А молодой оборванец неожиданно сказал:
- А если капитана этого парохода спросить... не возьмет ли он матросом?
- Это кого взять матросом? - удивленно спросил грузчик.
- Меня.
- Тебя!?. Такого... господина?
И грузчик рассмеялся.
Но оборванец, казалось, не обратил внимания на презрение в смехе этого
сильного и здорового человека к слабосильному, нищему и самоуверенному
проходимцу. И он спокойно ответил:
- То-то такого господина... Сию минуту нанялся бы. Бури не боюсь...
- Ты хоть и отчаянный господин, но капитану не требуются матросы. Да
тебя, все равно, не возьмут... Тоже лодырь, объявился матрос!..
- Правильно рассудил, сытый грузчик!.. А ежели, например, наняться
грузчиком на пристани, а то носильщиком?..
- Проваливай лучше... Замерзнешь в своем легком кустюме!
- А я полагал, по тому самому ты и порекомендуешь меня на должность!..
- с резкой и угрюмой иронией проговорил молодой человек.
- Другой должности ищи... А пока что... оденься.
И с этими словами грузчик торопливо отошел, испытывая какую-то
неловкость, вроде виновности, перед этим вздрагивающим босяком с чахоточным
лицом.
- Сволочи! - негодующе бросил искатель занятий, два месяца тому назад
приехавший из Керчи, где был, по болезни, рассчитан с табачной фабрики и со
штрафом за дерзкие слова управляющему.
Замерзнувший от ледяного ветра, молодой человек почти побежал с мола и
направился в "матросскую слободку", где жил у старой квартирной хозяйки,
ялтинской мещанки, которой платил три рубля в месяц за крошечную конуру, без
отопления, разумеется.
Ни у кого из встречных, шедших к молу - посмотреть на прибой и на
пароход, собирающийся уходить в бурю, - он не решился попросить гривенника,
чтобы купить десяток папирос и выпить в кофейне стакан горячего чая.
Уже два месяца он напрасно искал работы и продал все, что было
возможно, чтобы не умереть с голода.
Вчерашний день он не ел.


III

Ветер усиливался с быстротой. Барометр падал.
Прибой у мола взлетал выше и рокотал грознее.
Нагрузка парохода приходила к концу после того, как несколько бочек и
ящиков были выгружены.
Был одиннадцатый час утра.
Капитан парохода, спавший лишь часа два на переходе из Севастополя в
Ялту, встревоженный, озабоченный и не выспавшийся, торопливо напился чаю с