"Константин Михайлович Станюкович. Пассажирка" - читать интересную книгу автора

- Что чудесно?
- Она три недели будет с нами.
- Эх вы... ненасытные! Мало вам, что ли, влюбляться на берегу - еще в
море захотели! - заметил, улыбаясь, дедушка. - Сколько у вас будет
соперников. Друг дружку станете ревновать.
- Она ни на кого из нас не обратит внимания, дедушка.
- Ну так вы и совсем взбеситесь. Помяните мое слово!
Цветков уже весело смеялся, слушая дедушку, забыл о "разносе",
полученном от капитана, и все время нетерпеливо посматривал на часы.
В это время в кают-компанию вошел Игнатий Афанасьевич в новой паре, в
чистой рубашке, повязанной каким-то необыкновенным бантом, приглаженный,
прилизанный и выбритый.
- Браво, Игнатий Афанасьич! Совсем вы молодцом! - воскликнул Цветков.
- Того и гляди в Игнатия Афанасьича пассажирка влюбится! - заметил
кто-то.
- А пусть влюбится! - невозмутимо произнес Игнатий Афанасьевич, вызывая
общий смех, и поспешил присесть к столу, видимо чувствуя себя не совсем
ловко в новом платье и потому несколько удрученный.
- Катер, господа, идет! - крикнул в открытый люк вахтенный офицер.
Все бросились из кают-компании наверх смотреть пассажирку.
День был превосходный. Жара умерялась легким ветерком. Пользуясь им,
капитанский катер, слегка накренившись, приближался под парусами к клиперу,
лихо прорезывая кормы и носы многочисленных судов, стоявших на оживленном
сан-францисском рейде.
Все бинокли устремились на катер. Один лишь Степан Дмитриевич, желая, в
качестве старшего офицера, показать солидность, с напускным равнодушием
разгуливал по шканцам, по временам подрагивая бедрами и неустанно закручивая
усы.
- Ни-че-го осо-бен-ного! - процедил, отводя бинокль, милорд, стараясь
показать ледяное равнодушие и корча из себя, по случаю приезда пассажирки,
равнодушного ко всему в мире человека, как и подобало быть, по его мнению,
настоящему англичанину.
- И болван ты, благородный лорд, после этого! - воскликнул прильнувший
глазами к биноклю Цветков.
- Парламентское выражение!
- Или ты врешь, или ничего не понимаешь в красоте. Она идеально
хороша... Вот увидишь ее вблизи, и если ты не английская швабра, то...
- И "швабра"... весьма мило! - насмешливо перебил милорд.
- Да как же ты смеешь говорить: "ничего особенного". Чего тебе
особенного!.. Однако Васенька молодцом правит... Ишь как ловко подрезал
корму американцу... Лихо!
- Нет, хорошенькая, я вам скажу, дамочка! - произнес ни к кому не
обращаясь кругленький, толстенький, чистенький доктор и захихикал своим
мелким смехом.
- И, как следует, с аванпостами и вообще... Хо-хо-хо...
И пожилой старший артиллерийский офицер, интересовавшийся горничной,
весело загоготал.
- Уже заржали молодцы! - промолвил дедушка и безнадежно махнул рукой.
- Да вы взгляните, Иван Иванович, так и сами... того... - обратился к
нему вполголоса доктор, предлагая бинокль.