"Константин Михайлович Станюкович. Жрецы" - читать интересную книгу автора

кресло на белоснежном пушистом мехе ангорской козы свидетельствовали, что
Аглаю Петровну только что оторвали от работы. Лишь чудный букет из роз и
ландышей несколько нарушал строгую деловую выдержанность убранства стола.
Зато вся остальная обстановка говорила о том, что хозяйка не только
деловая женщина.
Полный книг большой библиотечный шкап, бюсты Шелли, Байрона, Тургенева
и Толстого на мраморных колонках, марина Айвазовского, два жанра Маковского,
фотографии с автографами разных "известностей" на мольберте и по стенам,
уютный уголок с светло-серой мягкой мебелью вокруг маленького японского
столика-этажерки, стол посредине с журналами и газетами, висячий фонарик и
теплившаяся в углу лампадка пред образом божией матери - таково было
убранство этой клетушки.
В ней было тепло и уютно. Тонкий аромат цветов приятно щекотал
обоняние.
- Присаживайтесь сюда, Маргарита Васильевна, - указала хозяйка на
маленький булевский диванчик и, отодвинув японский столик, на котором лежал
желтый томик нового романа Золя, опустилась сама в кресло. - Снимите лучше
шапочку, а то голове жарко будет. Прикажете угощать вас чаем? Вы ведь
знаете, у нас, по купечеству, никаких дел без чая не делается! - прибавила в
шутку Аглая Петровна, улыбаясь ласковою, широкою улыбкой и показывая ряд
жемчужин-зубов.
Маргарита Васильевна от чая отказалась.
Она сняла шапочку и, встретив восхищенный взгляд Аглаи Петровны,
любующейся тонкими чертами изящного, словно бы точеного, личика, смущенно и
вместе с тем весело улыбалась.
- Так позвольте о деле? - проговорила она.
- Пожалуйста.
Несколько смущенная своим первым обращением за помощью к малознакомой
женщине, Маргарита Васильевна сперва не совсем твердо, торопясь и конфузясь,
начала излагать сущность дела, о котором хлопотала. Но скоро это смущение
прошло, тем более что Аглая Петровна слушала ее с большим вниманием,
серьезно и деловито, слегка склонив голову и по временам ласково улыбаясь
глазами, словно бы поощряя гостью не стесняться.
"Как с ней просто и легко!" - подумала Заречная.
И, вполне овладевши собой, она не спеша, толково и несколько горячо
развивала свою мысль о необходимости устроить в Москве для бедного люда
большой дом, в котором были бы хорошая библиотека, зал для устройства лекций
и концертов, столовая и чайная.
- Мне кажется, я уверена, что это было бы хорошее дело. Конечно, такой
дом не панацея* от нищеты, пьянства и разврата, но все-таки... Пример Москвы
вызовет и другие города. Вы сочувствуете этой мысли, Аглая Петровна? -
закончила вопросом молодая женщина и снова покраснела.
______________
* Всеисцеляющее средство (греч. panakeia).

- Как не сочувствовать! Очень даже сочувствую вашей идее, Маргарита
Васильевна, устроить у нас то, что в Европе давно есть. В Лондоне целый
народный дворец завели. У меня есть последний отчет, дело идет хорошо. Вот и
на моей фабрике рабочие стали меньше ходить по кабакам и меньше бить жен и
ребятишек с тех пор, как мы завели там читаленку и открыли чайную.