"Константин Михайлович Станюкович. Испорченный день" - читать интересную книгу автора

застенчиво краснея, Чернопольский.
"Такой же "младенец", как и был!" - подумал Черенин и, видимо не
расположенный продолжать разговор на эту тему, спросил:
- Ну, а вы как живете?.. Какой хомут носите?..
- Прежде учительствовал, но принужден был оставить педагогию... Затем
был бухгалтером в N-ской думе, а теперь вот уже пять лет, как живу в
деревне.
- Помещиком?
- Ну, куда помещиком! - усмехнулся Чернопольский. - Так, знаете ли,
вроде фермера скорее... После смерти отца мне досталось шесть тысяч, я и
бросил бухгалтерию - скука одна с ней, так, из-за жалованья служил - и купил
клочок земли. Самое любезное дело... И как-то на совести покойно... Живем
себе, очень скромно, конечно, но ведь я и не привык к роскоши... Жена у меня
- врач: мужиков и баб лечит; ну, а я, некоторым образом, вроде адвоката у
крестьян. Кругом беднота, народ темный... ну и рады, что человек совет
дает... Мы с мужиками ладим. В гласные меня выбрали... Трое детей, ребята
славные... Старшему уж девять лет... Соседи есть: порядочные люди... И
духовную пищу вкушаем... Да, вот так и живем себе и судьбой довольны,
поскольку может быть доволен наш брат, когда-то мечтавший горы сдвинуть! -
прибавил с грустной усмешкой Чернопольский.
И Черенин на минуту задумался.
- Надолго сюда? - спросил он.
- Недельки на две, я думаю. Я ведь сюда по делу.
- По делу? Какое же у вас дело, Иван Андреич?
- Не у меня, а у наших соседей-крестьян...
И Чернопольский рассказал о процессе, который уже тянется несколько лет
у мужиков с бывшим их помещиком из-за земли. Дело теперь в сенате.
- Я приехал узнать о нем и посоветоваться тут с одним адвокатом...
- И вам заплатят за хлопоты?
- Что вы? Где им платить? - промолвил Чернопольский и совсем
сконфузился. - Да и как с бедноты-то брать!..
Он примолк и продолжал, словно бы оправдываясь:
- Зимой-то в деревне работы меньше. Я и прикатил сюда... Кстати и
Петербург хотелось повидать, и на старых приятелей поглядеть.
Чернопольский стал было расспрашивать о них, но оказалось, что ни о ком
Черенин не мог дать сведений.
- А Потресова видаете? - спрашивал Чернопольский. - Вот редкий
писатель, который сохранился...
- Нет, не видаю! - отвечал Черенин.
Оба несколько времени молчали. Оба почувствовали какую-то неловкость,
какую испытывают долго не видавшиеся люди, которые расстались в молодых
годах.
Чернопольский пробовал было расспрашивать о петербургских веяниях, о
литературных новостях, о молодежи, но Черенин на все это отвечал как-то
скупо и неопределенно, причем в словах его звучала скептическая нотка; его,
по-видимому, так мало интересовали вопросы, казавшиеся его гостю важными,
что Чернопольский под конец весь будто съежился, молчал и конфузился.
После получасового визита он стал прощаться.
- Куда же вы? Сейчас приедет жена. Будем чай пить! - вдруг воскликнул
Черенин с необыкновенной ласковостью. - Я ведь очень рад вас видеть. Вы мне