"Константин Михайлович Станюкович. Два брата" - читать интересную книгу автора

- Ах ты, юнец! - снисходительно кинул Николай. - Нет, не разошелся...
все же он не пропащий еще человек.
Вася снова облокотился руками на стол, как будто замечание брата не
произвело на него никакого впечатления.
- Обстоятельства! - снова начал молодой человек. - Это старая песня! Да
и какие обстоятельства хоть бы у Бежецкого? Он умный человек, понимает, что
теперь больше, чем когда-нибудь нужны образованные, честные люди на всех
поприщах, а что ж он с собой сделал? В сущности, продал себя. Если не будет
потакать прямо, то умоет руки! Во имя чего? Все равно, говорит, ничего не
выйдет, так я хоть личную жизнь устрою... Личная жизнь!.. Да разве она может
быть счастливой при таких условиях?.. Ах, папа! Я не могу хладнокровно
говорить, как вспомню о Бежецком! Да он ли один?.. Множество таких, и это
между нашими, между молодежью. Одно благополучие, один бог Ваала{29} стал
кумиром. Не успеет еще человек "пары сапог" сносить, - смотришь, он уж поет
унылую песню, складывает руки и заботится о гнезде, да еще о гнезде-то
каком, о самом роскошном, а там хоть трава не расти... Или бросается делать
карьеру... Точно все, чему мы учились, чему мы верили и поклонялись, что
волновало нас, из-за чего мы боролись, - все это был только модный костюм,
пригодный для разговоров, а чуть встреча с жизнью - долой его!.. Ты знаешь,
папа, что из нашего курса большинство, наверное, будет Бежецкими...
Молодой человек продолжал развивать эту тему.
Впрочем, вскоре он увлекся и от этой темы перешел к другой, третьей,
делая неожиданные переходы. Он говорил горячо, с нервностью сангвинического
темперамента, с искренностью молодости, полной добрых намерений. Он не
столько доказывал, не столько заботился о фактах, сколько хлопотал об
обобщениях, рисуя одну за другой картины, не жалея густоты красок.
Собственные слова возбуждали его. Казалось, он торопился вылиться, вылиться
залпом, точно спеша показать слушателям и особенно отцу, что перед ними
взрослый, умный человек, знающий цену вещам и людям и понимающий, что
происходит у него перед глазами.
Старик слушал и тихо-тихо улыбался, покачивая головой. Так маститые
профессора слушают на экзамене бойких учеников, подающих надежды. Все, что
говорил сын, было хорошо знакомо Ивану Андреевичу, но в устах сына эти слова
являлись для любящего человека полными отрадного смысла. Приятно, когда
близкий человек не обманул ваших надежд.
- Ну, Коля, ты уж чересчур увлекся! - заговорил Иван Андреевич, когда
сын умолк и "отходил". Взгляд его так же быстро потухал, как и загорался. -
Два-три факта - и ты уж нарисовал целую мрачную картину. У тебя, как вижу,
осталась старая страстишка к обобщениям и... преувеличениям! - улыбнулся
отец. - Не все ж такие пустоцветы, как твой приятель да два-три твоих
знакомых... Не совсем же перевелись порядочные люди. Ведь по-твоему выходит,
что будто в России и людей нет. Есть они, братец, только не видны, и
деятельность-то их незаметна... Условия деятельности пока еще тесноваты...
что правда, то правда... Иногда даже стыдно бывает, из-за какого пустяка
приходится горячиться, какие истины доказывать и за что ждать... выговора,
хотя бы такому седовласому старцу, как твой отец... Ну, да ты сам это хорошо
понимаешь... А все-таки "земля движется", все-таки есть люди и между
стариками и между молодежью... Я уже старик, а верю в человека, хотя в мои
годы и пора бы извериться; ты же, Коля, такой молодой и хочешь казаться
пессимистом наперекор себе!.. Впрочем, постой... постой... не кипятись!.. Я