"Константин Станюкович. Утро (Из дальнего прошлого)" - читать интересную книгу автора

- Здравствуй, Иванов!
- Здравия желаю, вашескородие!
- Отчего не докладывал старшему офицеру, что Дианка кусала?
- Докладывал, вашескородие.
- И что?
- Отказали.
- А мне?
- Не осмелился, вашескородие.
- Почему? Говори все!
- Не допускали до себя, вашескородие. И как бы не изволили обидеться
за собаку, - деликатно сказал боцман.
- То есть... накажу не собаку, а матросов?
- Опасался, вашескородие! - застенчиво промолвил боцман.
Личной нерв подергивал глаз и щеку капитана.
Но он, по-видимому, бесстрастно спросил:
- И когда Дианка пропала, ты и команда боялись, что я беспощадно
жестоко накажу, если виновный не объявится?
- Точно так, вашескородие. Очень заскучали матросики, чтобы
вашескородие не признали вроде бунта против Дианки... И я пытал: кто
подлый человек, что утопил животную. И старший офицер изволили приказать:
к шести склянкам найти виноватого или указать на того, кого подозреваю. Но
я - извольте меня наказать - ослушался...
Капитан знал, что не любим, но быть в глазах людей, и без того
обездоленных, зверем?
"За что?"
В эту минуту ужаса и тоски, охвативших душу, ему хотелось бы
крикнуть, что это неправда, что он не такой...
Он справедлив. Он не наказывает линьками...
Только два раза беспощадно наказал за воровство, считая это
необходимым, но отвратительным средством.
Он не бьет, не беспокоит бессмысленной муштрой, не морит работами,
бережет людей... Он все делает, что требуют долг и совесть. Правда, он не
ищет у матросов расположения, не подделывается к ним, не говорит им
шутливо-ласковых слов. Он знает, как это просто и легко... Но ему стыдно
заигрывать с людьми, жизнь которых так жалка, бесправна и опасна, и какая
пропасть служебного неравенства с ним... Иди будь капитаном, как он, или
выходи в отставку, а начальников, которые порют и шутят, обкрадывают и
зовут молодцами, дрессируют, чтобы отличиться, и бьют, и калечат с легким
сердцем, и говорят, что любят матросика, - таких еще часто называют
добрыми... Но он не может быть таким "добрым".
Он вызывает только страх!..
О, если бы они знали! Он, суровый и нелюдимый, одинокий и мрачный, и
по характеру, и по разладу между правдою и ложью жизни, по ранам горячего
сердца, хоть и чужой, но не враг, а друг...
Разумеется, капитан ни слова не сказал из того, о чем думал. Не
подумал и признаться, что только вчера случайно узнал, что любимая им
собака кусает людей и ненавистна им, и...
И разве поймет боцман Иванов?..
"Он прав: я не допускал до себя!" - подумал капитан и обычным суровым
тоном сказал боцману: