"Фредерик Дар. Глаза, чтобы плакать" - читать интересную книгу автора

моей актерской гениальности не представлялось никаких. Фильм назывался
"Белокурое приключение", и достаточно было услышать несколько реплик из
него, чтобы понять, что это далеко не шедевр.
Перед началом съемок Люсия подошла, чтобы пожать мне руку и подбодрить.
Она осмотрела каждый шовчик на моей форме и заявила, что я просто неотразим.
Как только постановщик объявил о начале репетиции, великая актриса утратила
всю свою сердечность и превратилась в "героиню".
К концу съемочного дня появился костюмер с радостным известием, что
мадмуазель Меррер приглашает всех на аперитив. Статисты, естественно, в
такого рода выпивках участия не принимают. Однако, прежде чем вместе с
группой артистов покинуть съемочную площадку, Люсия, обращаясь ко мне,
проронила:
- Надеюсь, вы останетесь?
И я остался, получив право на стакан, с которым и пристроился в углу.
Руководство фильма важно обсуждало свои проблемы, а мелкая сошка опустошала
бутылки. С моей стороны было бы смешно рассчитывать, что Она сочтет нужным
подойти ко мне. И все-таки мне было немного грустно. В любом фильме статист
всегда остается изгоем. Даже самый убогий электрик, ничтожнейший из
ассистентов - неотъемлемая часть съемочной группы... но статист - никогда!
Он существует для мебели, не более того. Он часть однодневных декораций. Это
даже не человек, это загримированная физиономия, от которой требуется
выглядеть естественно и не соваться к актерам основного состава. Статист -
это обиженный природой задник жизни, который может претендовать на оплату
съемочного дня и надеяться, что окажется в кадре. Предел его мечтаний -
момент, когда ему доверят хоть одну реплику, которая выведет его из
летаргического сна.
В течение всего вечера никто не обращал на меня никакого внимания. Я
ощущал себя чужаком и бедным родственником. Мой стакан с чинзано был похож
на милостыню, он даже не тянул на чаевые почтальона.
Опустошив стакан, я поставил его на край стола и, никем не замеченный,
направился к выходу в самый разгар веселья. В тот момент, когда я выходил из
дверей студии, нужный мне автобус плавно отъехал от остановки и скрылся за
поворотом. Следующий должен был появиться не раньше чем через полчаса... Я
решил направиться в Шарантон пешком. День, проведенный под юпитерами, утомил
меня и навеял грусть. Пешая прогулка в вечерних сумерках была бы мне только
полезна...
В начале небольшой автомагистрали меня обогнал "крайслер" Люсии Меррер.
Проскочив вперед метров три-ста-четыреста, машина резко затормозила и подала
назад. Я сообразил, что Люсия остановилась ради меня, и с бьющимся сердцем
бросился навстречу шикарному автомобилю. Актриса сама сидела за рулем. Я
стал судорожно дергать за ручку дверцы, но она не поддавалась. Люсии
пришлось прийти мне на помощь. Я плюхнулся рядом с ней на широкое, обтянутое
белой кожей сиденье, похожее на скамью в зале ожидания вокзала. Люсия нажала
на газ. В машине стоял душноватый, пропитанный дорогими духами запах.
- Благодарю вас... - пробормотал я. - И за аперитив тоже.
Люсия, выглядевшая недовольной и озабоченной, ничего не ответила.
Казалось, она была целиком поглощена дорогой. Лишь свернув с магистрали,
актриса, похоже, вспомнила о моем присутствии.
- Вы были очень хороши в роли гвардейца.
Меня даже передернуло от этого идиотского комплимента, прозвучавшего