"Фредерик Дар. С моей-то рожей" - читать интересную книгу автора

псевдонимом "Циклоп". Как ты его находишь?
- Звучит несколько старомодно. К тому же Торазофф предпочитает
какое-нибудь нормальное имя. Ему не нравятся статьи, которых автор словно
боится.
- В таком случае...
Эмма призадумалась. Я поглядывал на нее в полной уверенности, что
нужное имя она отыщет быстрее меня. И действительно, вскоре ее глаза
искрились, словно шампанское в хрустальном бокале.
- Когда я была ребенком, я прочитала роман, главным героем которого был
прекрасный белокурый юноша. Я по уши влюбилась в этот образ. А звали его,
если не ошибаюсь, Эрве Гино. Что, если мы остановимся на этом имени?
- Ну вот, ты уже начинаешь мне изменять, Эмма, пусть даже и с детскими
мечтами. - Мне стало немного грустно.
- Ну неужели ты не понимаешь, Жеф, что именно благодаря тебе эти мечты
становятся явью? Ведь это же ты - Эрве Гино.
- Да, действительно...
- В таком случае...
- Ты, как всегда, права, мой ангел! Твое счастье, что ты не только
умна, но и красива, иначе мужчины возненавидели бы тебя.
Эмма улыбнулась. Ее щеки раскраснелись. От нее исходил чудный аромат
цветочных духов.
- Мне кажется, мы будем очень счастливы, Жеф!
- При условии, что я тебе не надоем через неделю...
- Как ты смеешь это говорить! До твоего появления в этом доме я
прозябала, не зная, что на свете есть солнце, а ты, Жеф, распахнул ставни...

3

Под именем Эрве Гино начался третий этап моей карьеры. На сей раз
псевдоним меня не раздражал, я с радостью сменил имя. В результате этой
перемены я словно приобрел новый гражданский статус, частью которого была
Эмма.
Я писал с большим подъемом и вдохновением. Сюжеты роились в моей
голове, мне оставалось лишь облачить их в подходящую форму. Рожденные мной
статьи Эмма перепечатывала на машинке, с удовольствием играя роль моей
помощницы. Всей душой я радовался тому, что мы с ней образуем творческую
группу, в которой я являюсь направляющей силой, что, наконец, завершились
мои одинокие блуждания по миру. Когда она отправлялась в редакцию, я
принимался за домашние дела. Если раньше я почитал ниже своего достоинства
сварить яйцо или развести огонь в печи, то теперь я с радостью готовил
несложные блюда, натирал полы в ее отсутствие... Новое положение все больше
и больше увлекало Эмму. Она постепенно приобретала в газете определенный вес
и была вынуждена много времени проводить в редакции, присутствовать на
заседаниях у директора или посещать приемы.
Поначалу я тосковал, разлучаясь с ней по вечерам, но постепенно привык
и даже стал находить определенную прелесть в ожидании любимой женщины. Все
это придавало нашей любви дополнительную таинственность. К ее возвращению в
доме царил идеальный порядок. И каждый раз она награждала меня полным
восторга взглядом, который с лихвой окупал все мои усилия.