"Фредерик Дар. С моей-то рожей" - читать интересную книгу автора

- Жеф, вы слишком честолюбивы и не можете мне простить, что я сыграл
перед камерами вашу роль!
- Вы сыграли вовсе не мою, а свою собственную роль! Неужели вы думаете,
что я стал бы с такой претензией распускать перья перед ведущим? Лишь
закомплексованный неудачник может вести себя подобным образом!
Медина застыл. Его глаза провалились в глубь глазниц, словно пытались
спастись бегством.
- Вы не в состоянии связать на бумаге пару слов. Единственное, что вы
можете хорошо делать, - это написать свое имя под моими статьями.
- Я умею также прятать, кормить и давать возможность работать человеку,
находящемуся вне закона.
Медина сбросил маску любезности, показав свое истинное лицо, на котором
отпечатались низость и коварство. Вся гнусность, которая накапливалась в
глубине его души, готова была выплеснуться наружу.
- Я для вас - пишущая машинка, Фернан. Вас вполне устраивает, что я вне
закона. Что ж, пусть со мной случится самое страшное, но я не желаю больше
создавать вам имя, оставаясь в тени! Я не копировальный автомат, вы
слышите?!
Рассмеявшись, я продолжал:
- Карьера Фернана Медины оказалась слишком короткой! В вашей газете
долго будут гадать, почему у вас столь внезапно пропал писательский дар!
Эти слова пронзили его прямо в сердце. Срывающимся голосом Медина
завопил:
- Вы останетесь и будете писать, если дорожите своей шкурой!
Этот выпад, как ни странно, подействовал на меня успокаивающе. Стало
ясно, что приютивший меня человек - самый настоящий подонок. Я правильно
сделал, что высказал ему все в глаза, а самое главное, слова Эммы оказались
чистой правдой. Я подошел к чемодану и, наклонившись, взялся за ручку.
- Прощайте, Эмма, - произнес я, тяжело вздохнув. - Желаю вам поскорее
расстаться с этим убожеством!
Медина рванулся в мою сторону и в ярости пнул чемодан ногой.
- Если вы сейчас уйдете, я позвоню в полицию и добьюсь, чтобы вас
арестовали, а затем организую кампанию против вас. Ваши враги обязательно
вас разыщут и пришьют!
Он забился в самой настоящей истерике: топал ногами, брызгал слюной,
яростно размахивал руками, производя жуткое и нелепое впечатление. Поставив
чемодан, я схватил его за галстук и притянул к себе.
- Ах ты, ничтожество, жалкая бездарь, болван из породы стукачей и воров
чужих мыслей! Беги звони легавым, если у тебя хватит смелости! Но помни, что
меня арестуют под твоей крышей, мразь!
Я подтащил его к столику, на котором стоял телефон. Медина несколько
раз судорожно сглотнув слюну и, сорвав с себя галстук, схватил телефонную
трубку. Трясущейся рукой он набрал номер полицейского управления. Я
отчетливо слышал гудки, но не шевельнул пальцем, отдавшись на волю
Провидения. Решалась моя судьба, судьба, которая, как я чувствовал, была
заранее предначертана. Тринадцать лет я бродил по ее лабиринтам, приведшим
меня к этому белому телефонному аппарату. Я смотрел на него как
завороженный. На другом конце провода сняли трубку, и низкий густой голос
рявкнул:
- Да?!