"Фредерик Дар. С моей-то рожей" - читать интересную книгу автора

платок, вытер им губы.
- Живя в Испании, вы забыли, что для француза нет ничего невозможного.
Он вместе с креслом придвинулся ко мне поближе. Огонь в камине,
разгоревшись в полную силу, весело потрескивал, языки пламени отбрасывали на
стены танцующие тени.
- Месье Руа, мне кажется, я нашел решение.
Я затаил дыхание. В эту минуту решалась моя судьба.
- Пойдемте со мной!
Он поднялся. Я, с трудом выкарабкавшись из глубокого мягкого кресла,
последовал за ним в соседнюю комнату - его кабинет. Там стоял огромный стол,
заваленный бумагами, другой стол, поменьше, с пишущей машинкой, и секретер.
На секретере я увидел свою собственную фотографию в деревянной рамке. Я
помню ее очень хорошо. Меня щелкнули с сигаретой в зубах в редакции, посреди
кип газет и шеренги телефонных аппаратов. Клубы сигаретного дыма заволокли
часть лица. Это была отличная фотография. Она не только раскрывала суть моей
личности, но и поражала своими художественными достоинствами.
Медина улыбался.
- Это фото свидетельствует о моем восхищении вами, месье Руа. Оно
всегда и везде находилось рядом с моим рабочим столом. Если я что-нибудь
написал и испытывал чувство удовлетворения, мне достаточно было бросить
взгляд на ваше лицо, чтобы понять всю слабость своего опуса.
Я был растроган. Фото производило впечатление моего второго "я",
которое связывало меня нынешнего с дорогим сердцу и невозвратно ушедшим
прошлым. Я схватил руку Медины и яростно ее затряс.
- О, благодарю вас!
Мое волнение передалось ему, и в порыве чувств он выпалил:
- Месье Руа, вы будете жить у меня!
Предложение прозвучало столь неожиданно, что я некоторое время не мог
вникнуть в его смысл.
- Вы сами видите, дом большой, а нас всего двое. Вы будете жить на
втором этаже. Никто вам не помешает, вы сможете в полной безопасности писать
все, что душе угодно. Я же, месье Руа, займусь публикацией наших творений.
Отодвинув стопку газет, он присел на край стола и пугающе пристально
глядел на меня, как тогда, в кафе.
- Надо полагать, вы шутите? - еле слышно вымолвил я.
Мой растерянный взгляд тем временем блуждал по уютной маленькой комнате
с рядами книг, секретером в стиле Людовика-Филиппа, корзиной для бумаг,
забитой обрезками газет, а моя фотография, казалось, внимательно наблюдала
за мной.
- Разумеется, я говорю серьезно. Подобными вещами не шутят.
- Но, Медина, это же неразумно! Мы даже толком не знаем друг друга!
- Извините, но я вас отлично знаю.
- Одумайтесь, кто же берет себе в постояльцы такого человека, как я?
Смею вам напомнить, что я приговорен к смертной казни!
- Для меня вы Жан-Франсуа Руа, один из лучших писателей своего
поколения, если не самый лучший...
- Вы мне льстите.
- А ваш приговор лишь делает вам честь... Такой человек, как вы, боец
по натуре, обязательно должен когда-нибудь в своей жизни быть приговорен к
смерти...