"Фредерик Дар. Человек с улицы" - читать интересную книгу автора

пришедший в гости к слишком красивой подруге семьи, - неуклюжий, скованный,
обливающийся холодным потом американский полковник.
- Что же делать? - прошептал я.
Полумрак гостиной опьянял меня, царивший в ней запах наводил колдовские
чары. Нас окружала полная тишина, было слышно, как бьется мое сердце. Я
осторожно коснулся плеча женщины. Она ничего не почувствовала, оставшись
совершенно безучастной к моему прикосновению.
Мне казалось, я знаю ее с очень давних пор.
- Скажите, мадам...
А впрочем, зачем настаивать? Она была в состоянии прострации, и
следовало ждать.
На столе я заметил другую фотокарточку Массэ, в хрустальной оправе. На
ней он снялся в теннисной форме. Этой фотографии было пять или шесть лет.
Массэ смеялся, и смех изменял его лицо, делая почти неузнаваемым. Надпись,
исполненная свободным и смелым почерком, пересекала белую рубашку: "Моей
дорогой Люсьенн, от всего сердца. Жан-Пьер".
Не очень-то оригинально, но разве может быть оригинальным влюбленный
мужчина?
Я взял фотографию со стола, чтобы получше рассмотреть ее.
Нехорошо я поступал. Но все же этот тягостный немой разговор с самим
собой успокаивал меня.
Значит, ее звали Люсьенн.
- Люсьенн!
Собственное имя вывело женщину из гипнотического состояния, и,
повернувшись, она взглянула на меня. К лицу ее, оттого что она лежала
уткнувшись в подушку, прилила кровь.
Вглядевшись в меня, она страшно удивилась, потому что, наконец,
осознала, что я незнаком ей.
- Кто вы?
- Меня зовут Уильям Робертс, полковник американской армии. Я должен
поговорить с вами, мадам.
- Вы пришли по поводу дома?
- Дома?
- Ну, вы же, наверно, знаете, что Жан-Пьер строит красивые дома. С
кр... круг... круглыми окнами. Только его сейчас нет.
Последние слова вызвали в ней какую-то непонятную тоску. Не ту, которая
беспричинно нападает на пьяного человека, а настоящую, что причиняет душе
нестерпимую боль.
- И может быть, он никогда больше и не вернется, - прошептала она.
Я вздрогнул.
- Почему вы так говорите?
- Уходя, он крикнул мне "прощай"! Прощай! О! Жан-Пьер, Жан-Пьер, мой
любимый!..
Бурно зарыдав, она прижалась ко мне. Рыдания сотрясали ее тело с головы
до ног. Пальцы ее больно вцепились мне в плечо, волосы щекотали лицо.
Я нежно обнял ее и принялся баюкать, как убаюкивают огорченного
ребенка. И она затихла, успокоилась, только продолжала судорожно цепляться
за меня.
Так прошло некоторое время, - мы не пошевелились. Я даже перестал
дышать, чтобы не разрушить странного очарования этой минуты. Затем она тихо,