"Фредерик Дар. Слепые тоже видят" - читать интересную книгу автора

Я смотрю ему прямо в глаза.
- Думаете, господин директор, мне делает честь визит бригадира
Смешона, когда я уединяюсь с девицей в номере гостиницы?
Он смеется.
Как вы считаете - это достойный ответ?

Глава (практически) третья

Когда его превосходительство Сезарен Спальмыбумба заявлял, что солнце
является единственным экспортным продуктом индустрии Дуркина-Лазо, то он
был ой как прав.
И продукта этого навалом.
Солнце жжет просто адски невыносимо!
Постоянный солнечный удар, как колом по кумполу!
Тот, кто выходит с непокрытой репой, сразу же получает мозги вкрутую,
как нечего делать. Попытки убежать от палящего светила здесь что-то вроде
национального вида спорта. Но попробуй убежать, если даже под козырьком
невозможно спастись от всепроникающего ультрафиолета. Нужно навертеть на
башку многослойный тюрбан, чтобы сохранить хоть какой-то мыслительный
процесс. С белой полотняной кепкой на голове я сейчас страшно жалею, что
не догадался купить чалму с климатической установкой. Я мечтаю попасть в
самый большой магазин холодильников, чтобы запихнуть кондиционер между
черепом и кепкой. Или, например, напялить кусок льда вместо головного
убора. Чувствую, что в этой оранжерее скоро стану подсолнечником. Самый
дефицитный продукт в Дуркина-Лазо - тень. Бойкий импортер, наводнивший
местный рынок банками с консервированной тенью, я вас уверяю, моментально
сделал бы себе сказочное состояние. Особенно продавай он тень не высокого
качества, а так, самую завалящую, вроде тени от палисадника или решетчатой
ограды. Но, конечно же, бонзы могут позволить себе оплатить настоящую
тень, высшего сорта, густую, черную, прохладную, типа тени в соборе или в
туннеле.
Богатые жируют всегда и везде.
И их все больше и больше, несмотря на колоссальное социализирующее
болото (а может, и благодаря ему!). Толстосумы, набитые деньгами, покупают
все только самое дорогое и выписывают вещи, растущие в цене, заставляя
цены подскакивать еще выше. Знаю я таких. Они заказывают дорогостоящие
товары, даже не задаваясь вопросом, на кой черт они им нужны. Клянусь! Они
получают каталог, тут же пробегают колонки цен и останавливаются только на
крупных цифрах. "Ну-ка заверните-ка мне дюжину каждого", - говорят они,
тыча пальцем и не вникая, идет ли речь о "кадиллаке" или картине Ван Гога,
редких книгах или икре, построенных наспех домах-крепостях или конюшнях
скаковых лошадей. Все моментально скупается. Я говорю это не из зависти и
не со злости. Нельзя же, в конце концов, злиться на больного, если,
конечно, он вас не слишком затрахал своей болезнью. Поскольку есть такие,
кто не соображает вовремя окочуриться и хочет коптить небо вечно. Они
делают под себя и досаждают окружающим в течение месяцев и лет, обещая
испустить дух, но только этот момент никак не настает. Они бьются в ложной
агонии, закатывают глаза, бледнеют и перестают дышать. А ты каждый раз
реагируешь и готов впасть в истерику от невосполнимой утраты. Но проходит
день, и твой черный костюм, приготовленный на случай похорон, продолжает