"Сан-Антонио (Фредерик Дар). Грузовой лифт" - читать интересную книгу автора

полюбил Анну и эту женщину с первого взгляда, которым мы
обменялись.
Так мы и сидели, сплетя руки, и любовь входила в нас сквозь
пальцы. Затем девочка заерзала и принялась плакать во сне, мать
вырвала у меня руку, и движение показалось мне разрывом. Она
прошептала спящему ребенку:
- Мы сейчас вернемся домой, Люсьенна. Скоро ты будешь в своей
кроватке.
Она говорила это для меня.
- Если вы позволите, - пробормотал я.
Я взял девочку на руки, поудобнее пристроил ее, затем встал.
Она была тяжелой, от нее еще пахло младенцем, во сне ее
нескладное личико стало красивым и трогательным. Мы поднялись по
проходу, идя рядом. Мне казалось, что я знаю ее давно и близко.
Ритм ее шагов был мне знаком. В холле в резком свете больничного
неона мы еще раз взглянули друг на друга. Казалось, ей немного
meknbjn, и я испугался, что это реакция на мою дерзость.
И все же, разве она не поощрила меня, когда я спросил:
- Вы на машине?
- Нет, я живу недалеко отсюда.
Она протянула руки, чтобы принять ребенка.
- Спасибо... В это время она обычно спит.
- Я провожу вас!
Безусловно, она ожидала такого предложения, и все же что-то,
не знаю, что именно, проскользнуло в ее взгляде. Какое-то время
она стояла неподвижно, затем ее руки упали вдоль тела.
- Спасибо.
Она повернулась и пошла, не заботясь больше о нас. Я еле
поспевал за ней, потому что девочка становилась все тяжелее и
тяжелее. Впервые в своей жизни я нес на руках ребенка, я даже не
предполагал, насколько это трогательно. Я шел осторожно, боясь
упасть и уронить свою драгоценную ношу.
Так мы и шли друг за другом до конца улицы, затем она
повернула направо в сторону нового квартала, которого я не знал,
потому что перед моим отъездом его только начали строить. Здесь
было меньше света, не было ни магазинов, ни устричников, ни
елок, не считая тех, что горели разноцветными огнями в окнах
квартир. В полумраке возвышались светлые конструкции. К ним и
направлялась женщина. Она молчала всю дорогу, словно забыла о
нас - о дочери и обо мне. Раз или два во сне девочка пыталась
вырваться, и мне пришлось прижать ее к груди, чтобы она
успокоилась. Должно быть, это был очень нервный ребенок. Из
квартир доносились звуки радио и телевизоров, люди уже
праздновали Рождество, хотя еще было только десять часов вечера.
Но все эти звуки были подобны фону, а единственной реальностью
казались наши ритмичные шаги.
Мои силы были уже на пределе, когда она наконец остановилась
у новых железных ворот, на которых желтыми буквами, оправленными
в черное, было написано: Ж. Драве - Переплетная.
Она достала из кармана ключ и приоткрыла створку ворот.