"Сан Антонио. Неприятности на свою голову." - читать интересную книгу авторапрофессии все время приходится портить жизнь себе подобным.
Бывают моменты, когда осознание этой истины мешает мне спокойно пить аперитив. Вы такой же человек, с теми же инстинктами, с теми же дуростями и недостатками, как и первый встречный. Но у вас есть удостоверение, позволяющее вам совать свой хобот в чужую жизнь, а этот чужой не может дать вам по нему. А если он позволит себе это, вы устроите ему большую молотиловку, а поскольку вы человек злопамятный, то молотите от всей души. Разумеется, это незаконно, но первейший долг легавого - действовать незаконно ради торжества закона. Кто может, поймет! Однако я чувствую себя несколько неловко. У меня такое чувство, что я влез в слишком узкие брюки. Я не забываю, что нахожусь на чужой территории, и не сомневаюсь, что, если начнутся какие-то осложнения, бельгийская полиция будет крайне недовольна. И будет совершенно права! Что за идея строить из себя великого сыщика только потому, что утром увидел необычное зрелище, а потом пропустил поезд. Свободная половина дня еще не повод! Ну вот я наконец в жилище мадам Ван-Получательницы брильянтов! Консьержки или нет, или, по примеру. всех консьержек, она отправилась трепаться с соседкой. Зато табличка со списком жильцов висит на месте. На ней я читаю: "Ван Борен, пятый этаж, слева". Я вздыхаю, потому что две недели безделья сделали меня лентяем. Вообще в жизни есть три вещи, внушающие мне священный ужас: некрасивые женщины, исповедники и лестницы (неважно, подниматься по ним надо или спускаться). К счастью для меня, в глубине холла есть лифт. Направляюсь к нему и как раз в тот момент, когда подхожу, слышу над собой громкий вопль. Этот жуткий крик приближается ко мне с воем торпеды. У меня перед глазами мокрая простыня. Я стою неподвижно, пытаясь просечь, что же произошло. Но я уже инстинктивно догадался что. В шахту лифта грохнулся человек. Как он небось прочувствовал свой неудачный шаг в пустоту! Открыв с довольно большим усилием решетчатую дверь, бросаю взгляд вниз и в двух метрах под собой, на дне шахты, вижу разбитое тело. Это мужчина. Я достаю из кармана маленький фонарик, с которым никогда не расстаюсь, и осматриваю труп. Мои глаза только подтверждают то, что уже подсказало предчувствие: это тот тип из отеля, что засовывал драгоценные камни в засахаренные фрукты. Больше он никогда, ничего и никуда засовывать не будет. Ни во фрукты, ни своей жене. Это его скоро сунут на два метра в землю к червячкам. Верхушка его черепка разбита всмятку, а руки-ноги переломаны, если судить по его гротескной позе разбитой куклы. Я подоспел вовремя. Если после этого кто-нибудь заявит, что у меня плохой нюх, то получит от меня пендель по своей заднице. Да по нюху я смогу затмить всех бретонских спаниелей, объявления о продаже которых печатают во "Французском охотнике". Ничего не сказав, я закрываю дверь и начинаю подниматься по лестнице. Прохожу второй, третий, четвертый... Лифта, точнее, его кабины, по-прежнему нет. Наконец, поднявшись на шестой и последний этаж, я все-таки нахожу ее и останавливаюсь, чтобы подумать. Мыслительная деятельность несовместима с движением. Я пыхчу, как паровоз. С тем пузом, что начало у меня отрастать, я не гожусь для покорения Эвереста. Разве что подняться на него на воздушном шаре. На этот раз я влез в драму по уши. Я знаю что говорю. Ван Борен свалился с |
|
|