"Сан Антонио. Неприятности на свою голову." - читать интересную книгу автора

брильянтов разом и редко - такие красивые.
Но мое восхищение быстро проходит при виде занятия, которому предается
тип. Он берет из коробки засахаренные фрукты по одному и всовывает внутрь
каждого по брильянту. После чего нажимает на фрукт, чтобы закрыть свое
сокровище, поглаживает разрез, так что сахар его скрывает, и кладет
фаршированный фрукт в коробочку с аккуратностью акушерки, кладущей
новорожденного.
В своей жизни я повидал много трюков, но при подобной операции не
присутствовал никогда, признаюсь.
Или я ошибаюсь, или передо мной сидит делец первой категории.
Тип продолжает работу, кучка камушков уменьшается. Работает он быстро,
точно и совершенно бесшумно. Можно услышать даже чих микроба. Тишина
такая, что я боюсь, как бы шум дыхания не выдал моего присутствия.
У меня наступает минута смятения, когда тип принимается заново упаковывать
коробку. Что мне делать?
Мое первое побуждение - сообщить в полицию, но я быстро от него
отказываюсь, сказав себе, что я не во Франции, здесь нахожусь инкогнито и
что, в конце концов, всякий имеет право владеть брильянтами и совать их
хоть во фрукты, хоть в любое другое место, если ему так хочется. Может,
этот тип всего-навсего ювелир, придумавший эту хитрость, чтобы в
безопасности доставить камушки по назначению. Почему бы нет?
Хороший у меня будет вид, если я устрою шухер и все свалится мне на
голову. В конце концов, честный человек не станет подсматривать в
незаконно проделанные дырки.
Я решаю залепить хлебальник пластырем. Очкарик тем временем соорудил очень
аккуратненький и вполне презентабельный сверточек, которым, кажется,
совершенно доволен, если судить по тому, как он на него смотрит.
Если это предназначено для подарка, получатель будет в восторге Нечасто
можно увидеть на столе засахаренные фрукты с такой начинкой. Конечно, об
них можно обломать зубы, но на те деньги, что они стоят, он сможет себе
купить три дюжины золотых вставных челюстей плюс еще одну, платиновую, для
воскресных и праздничных дней.
Я собираюсь покинуть свой наблюдательный пост, когда вижу, что тот малый
достает из кармана великолепную золотую ручку и пишет на пакете адрес. Тут
я просто обалдел. Неужели он собирается посылать эти фрукты по почте?
Он просушивает надпись, прижав пакет обратной стороной к лежащей на столе
промокашке, после чего снимает телефонную трубку и с великолепным
бельгийским акцентом вызывает коридорного.
Я спешу залепить дырку, потому что опасаюсь, что она может привлечь
внимание типа. Ему наверняка не понравится, что его видели за этим
кондитерско-ювелирным занятием.
Я слышу, как он моет лапы в умывальнике. Скорее всего, смывает сахар,
налипший при этой манипуляции.
В дверь стучит коридорный. Я быстро вынимаю затычку из промокашки, чтобы
увидеть продолжение комедии.
- Вы можете отправить это по почте?- спрашивает очкарик и протягивает
коридорному бумажку в пятьдесят франков.- Вот, отправьте заказным, а сдачу
оставьте себе.
Коридорный благодарит, берет брильянты и отваливает.
- Конец первой главы...- шепчу я, залепляю дырку и иду принять душ, после