"Сан-Антонио. Подайте мне Джоконду." - читать интересную книгу автора

существования без вставной челюсти и бандажа. Совершенно не представляю,
на кой черт ему понадобилась красотка, но ни минуты не сомневаюсь, что
свои подагрические пальчики он в ее букет фиалок запускал не часто. Скорее
всего, он ее таскал за собой исключительно ради удовольствия, которое она
доставляла его слепнущим глазкам, ну и еще для ценителей типа вашего друга
Сан-Антонио - за ним, как вы понимаете, не заржавеет. Что же до моего
личного мнения - ему куда больше подошла бы компания наемного боксера
поздоровей. Такой спутник гарантировал бы куда большую верность.
Почему-то мне втемяшилось, что ее зовут Альберта; позже выяснилось, что
настоящее ее имя - Соня, и оно шло ей куда больше. Но, как бы то ни было,
с первого же взгляда, которым мы обменялись, я почувствовал, что дело в
шляпе. Впрочем, чего вам объяснять? Сами небось знаете: вовсе не требуется
быть факиром Али из Бомбея, чтобы это понять. Мне, во всяком случае,
достаточно увидеть у крошки этакие искорки в глазах, чтобы сообразить:
время "ножки в воздухе" не за горами.
В первый же вечер я, закутавшись в халат, выбрался из номера, чтобы
подышать чистым горным воздухом на большущем балконе, окружавшем по
периметру весь дом. Конечно, моя курочка была уже там, вертя в пальчиках
швейцарскую сигарету, длинную, как термометр. Я предложил ей огня.
Банальный ход, согласен, но совершенно неизбежный. Да и к чему ломать себе
голову в поисках новых трюков, когда старые все еще действуют безотказно?
Она пролепетала "спасибо"; я, естественно, уверил ее, что для меня это -
сплошное удовольствие.
Через пять минут все, чего я о ней не знал, можно было бы уместить на
телеграфном бланке. Имя ее я вам уже сообщил. Жила она в Париже. Старый
краб был фабрикантом - не знаю уж, что там делали на его фабриках, но
доходов от этого папаше Ромали вполне хватало, чтобы обеспечивать Соню по
самое некуда.
Старик не мог спать без снотворного, и это давало малышке некоторую
свободу маневра.
Я сообщил девушке, что в чемодане у меня нечаянно оказалась бутылка
редкостного белого чинзано, и предложил продегустировать. Она согласилась.
А десять минут спустя профессор, занимавший соседний номер, уже тарабанил
в нашу дверь, крича, что, если мы не успокоимся, он или вызовет полицию
или попросится в долю.
Утром Соня представила меня своему старику. Меня он принял хорошо: надо
полагать, ежеутренние визави с зеркалом во время бритья давно убедили его,
что времена, ревности канули в лету и, если старый обмылок начнет
возражать против моего присутствия,- появится кто-нибудь еще, только и
всего. Дураком он, судя по всему, не был и, глядя на открытую, добродушную
рожу Сан-Антонио, сообразил, что парень явно не из сутенеров. Ну и дай бог
ему счастья.
Днем старикан с удовольствием наслаждался природой в нашем обществе. Я не
возражал. И не смейтесь: таким невинным человеческим слабостям надо
потакать. Зато вечером он глотал свое снотворное и мы с Соней оставались
вдвоем. В постели ее таланты отличались изобилием и многообразием, но
тайной слабостью была "китайская клумбочка". Предоставляю вам догадаться,
кто был садовником. Орала она при этом так, что наш сосед-профессор не
выдержал и провертел дырку в стене - я обнаружил ее пару дней спустя. Этот
пакостник решил получить счастливый билетик задарма, но качество спектакля