"Сан Антонио. Травля." - читать интересную книгу автора

оживление. Я приблизился к кассе и взял билет первого класса до Парижа. С
билетом в кармане мне показалось, что я уже там. Снабженный куском
картона, я справился по табло, когда отходит поезд, и увидел, что мой
экспресс отправляется через два часа. Это меня не устраивало, так как
терялось слишком много времени. Мне бы не помешало скорее очутиться
подальше.
Такое мертвое время особенно прискорбно, потому что вокзал является
идеальным местом для слежки. Как только появляется удирающий куда-то тип,
его всегда поджидают у перрона вокзала... Ну что ж, будем надеяться, что
мой ангел-хранитель купил себе новый кусок замши, чтобы начистить мою
путеводную звезду!
Я накупил газет, которые служат прекрасной ширмой, и сел в буфете, заказав
стакан вина "Нешатель", бутерброд с сыром, и, раскрыв одну газетенку,
содержание которой мне было совершенно безразлично, заставил себя читать
фельетон.
Листок рассказывал сногсшибательную душераздирающую историю о маленькой
девочке, найденной на паперти церкви лейтенантом-кавалеристом. Лейтенант
поручил девочку своей бабушке, чтобы она ее вырастила. На настоящий момент
крошка выросла. Она только что сдала экзамены на бакалавра, а лейтенант
вернулся из колоний, где он открыл большие залежи жевательной резинки. Она
стала столь хороша, что экс-лейтенант, еще молодой для своих лет, хоть и
вернулся издалека, не мог опомниться от этого. Это мужчина тридцати пяти
лет, у которого было состояние, светлые усы, военные медали и упорство в
достижении своей цели. Он был потрясен агрессивным бюстом молоденькой
девушки, и все идет к тому, что он на ней женится, если только у автора не
случится приступа печени при окончании романа, или в потайном кармане
галстука офицера не обнаружится документа о том, что малышка не кто иная,
как его незаконная сестра...
Слова "продолжение следует" дали волю моему воображению. Я оглядел
внимательным взглядом вокруг себя. Кажется, все спокойно. Официант,
который меня обслуживал и, как мне показалось, принадлежал к гомосе-кам,
застыл в экстазе перед фото на обложке самого красивого в мире атлета.
Я оторвал его от созерцания, потребовав еще стакан белого. Это ординарное
вино веселило, как детский хоровод*. Мне необходимо было отсидеться в
буфете. Надо было выбросить из памяти ошалелый взгляд бедняги Влефты,
когда он покосился на мою хлопушку...
Каково ремесло! Если б я поступал по своей воле, я бы послал подальше
Старика, органы, всякие задания... Но стоит голосу разума возопить об
этом, как пальцы моего безрассудства тотчас затыкают мои граммофоны.
Прошел час. В секторе все нормально. Люди входят и выходят, не обращая на
меня внимания. Я пытаюсь прочитать новости. Буквы прыгают перед глазами...
Нервы напряжены до предела. Как говорит один из моих друзей,
Фернан-Горячка, когда появляется фединг в спинном мозгу, неплохо осознать,
что ты существуешь потому, что думаешь.
Я отложил лживый листок. На меня что-то нашло, когда в этот момент трое
слишком крепко скроенных парней вошли в буфет. Этим малышам, верьте мне,
больше всего подходила каторга.

Я ни минуты не сомневался, что эти злобные гориллы по мою душу. Когда
оказываешься в роли дичи и пробираешься в вокзальный буфет, стараясь не