"Кирилл Станюкович. Тайну охраняет пламя" - читать интересную книгу автора

обделывал свои орудия. Так что, обследовав эту территорию, мы вам твердо
скажем, вот где больше всего мастерских первобытных людей с обломками
обсидиана, вот в центре этого района должно быть месторождение.
- Кроме того,- предложил Дима,- надо попробовать выяснить, что знает
Сатанда, ведь это факт, что у него была пайцза. И что он тут самый главный
религиозный деятель. Он может много знать!
- Ну и как ты собираешься заставить его разоткровенничаться? - спросил
я его.
- А я думаю, пойдем к нему прямо и попросим его помочь искать. Спросим,
что он знает. Если не захочет отвечать, но согласится поехать с нами, нам
будет легче узнать, что он знает.
- Не думаю, чтобы он выдал, если что знает. И не думаю, чтобы он с нами
поехал.
- А может быть, поедет,- задумчиво сказал Дима.- Если он что-то знает,
может, ему захочется следить за нашими поисками, знать, насколько мы
близки к раскрытию секрета, хотя бы, чтобы помешать этому. Кроме того,
пообещаем ему награду.
Попробуем?
- Что ж, может быть, и так.
И мы решили действовать всеми путями. Археологам - искать все
мастерские с обсидианом, геологам - прослеживать все нефтяные и газовые
структуры, географам - непосредственно прочесывать местность. По очереди
дежурить, когда есть надежда увидеть отблеск. А кроме того, у меня был еще
один путь, о котором я не хотел говорить. Я боялся, что надо мной будут
смеяться. Ведь у меня был Бартанг, пес Смурова. Может быть, он мог
показать дорогу к капищу? Я его нашел в поселке Мургаб. Он одичал и жил,
питаясь на помойках. Он стал абсолютно равнодушен к людям. Три дня,
подкармливая его, я кое-как завоевал его доверие, пока не сумел накинуть
на него веревку.
Это было глупо, но я почему-то надеялся, что он что-то скажет мне,
что-то покажет. И я гладил его и молчал.
Наступила ночь. Над лагерем горели такие яркие и такие близкие звезды.
Здесь, на высоте четырех тысяч метров, звезды были так крупны и так
ощутимо объемны, что они казались уже не светлыми точками, это были мелкие
горошинки, шарики. А млечный путь казался полосой манной крупы,
рассыпанной в темной жидкости. И когда я лежал на спине, все как бы
перевернулось и мне стало казаться, что я падаю, лечу, и весь этот хаос
светящихся точек несется мне навстречу.
Это было какое-то звездное головокружение.
Ветер, мягкий ветер приятно и легко обвевал лицо, шевелил волосы, а в
густую темноту, взвиваясь, улетали красные искорки от чуть тлевших углей
костра.
- Хорошо,- тихо сказал я.
- Хорошо,- также тихо отвечал Дима.- Пошли!
Очутившись перед темной большой юртой, я нашел ковер, завешивающий ее
вход, приподнял его и вошел. Внутри было полутемно, посередине горел
костер. Юрта была богатой. Вдоль стен тремя большими штабелями лежали
сложенные одеяла, снизу под каждым штабелем стояли окованные разноцветной
жестью сундуки.
Напротив входа на хорошей резной кошме лежал полуседой бородатый киргиз