"Кирилл Станюкович. Тайну охраняет пламя" - читать интересную книгу автора

куда ушла машина. И исчез в метели.
Бартанг искал хозяина.


* * *


Через несколько месяцев и я ушел на фронт и там надолго забыл о своих
памирских делах. И только после войны, вернувшись на Памир, узнал, что
Смуров погиб.
Ушел, не завещав никому своего открытия.
Удивительно, как все люди, уходя на войну, твердо верят, что уж именно
они-то вернутся живыми.
Мне недолго пришлось хлопотать, доказывая необходимость поисков капища:
археологи были заинтересованы самим капищем, идолами, а геологи газом.
И месяц спустя после того, как состоялось решение об организации
экспедиции, мы уже начали работать.
Наша экспедиция не была многолюдной: мы представляли географию - я и
Дима Костров. Археологическую разведку осуществлял Аркадий Аристов,
небольшой подвижный человек, несколько похожий на Буратино. У него были
беспокойные руки с шарнирами, позволявшими им сгибаться в любых
направлениях. Волосы Аркадия вечно были всклокочены, на одежде всегда не
хватало пуговиц, а шнурки на ботинках обычно волочились. Но в работе глаза
у него были зорче рыси и нюх лучше, чем у легавой.
Его помощницей была Кира, девушка неплохая, но чересчур красивая,
катастрофически красивая. Она вносила панику и погибель везде, где бы ни
появлялась. В этом году, когда по дороге на Памир она прибыла на первую
погранзаставу, то сраженный еще в прошлом году радист этой заставы дал в
эфир панический сигнал: - "Воздух! Едет Кира!"
Слово воздух служило закодированным сигналом тревоги, просьбы о помощи,
который посылала застава, подвергшаяся нападению подавляющих сил
противника. За этот "воздух" радист получил двадцать суток ареста, Кире же
достались немеркнущие лавры душегубки.
Геологию представлял у нас Рыбников, мрачный человек и страшный
мизантроп. Он, кажется, ненавидел решительно всех на свете, а больше всего
женщин, особенно научных. Их он называл не иначе как "куриная голова".
Рыбников в лагере экспедиции бывал мало и предпочитал путешествовать в
одиночку.
Он появлялся обычно совершенно неожиданно, нередко среди ночи, как бы
материализуясь из темноты. А затем он мог исчезнуть буквально в середине
фразы.
В работе Рыбников был самоотвержен и талантлив. Но с людьми совершенно
несносен.
Ко мне он относился довольно прилично, и даже гадости говорил
сравнительно редко. Произошло это потому, что при первом знакомстве мы так
сцепились, что дело дошло до драки.
Коллектором у Рыбникова был Вася Коровин, нежный студент с льняными
волосами и девичьим телосложением, имевший удивительное пристрастие ко
всему пиратскому.
Обладая пронзительным голосом и скверной гитарой, он любил распевать