"Октавиан Стампас. Цитадель ("Тамплиеры" #3) " - читать интересную книгу автора

северу от Иерусалима, в семье небогатого красильщика. Человека работящего,
добродетельного и богобоязненного. Был Исмаил младшим ребенком в семье и с
самого раннего детства проявлял свой капризный нрав и немалые способности.
Домашние, особенно старшие братья и сестры, души в нем не чаяли, а он, рано
научившись различать всевозможные человеческие слабости и проникать в
людские тайны, любил развлечься тем, что ссорил родственников, знакомых и
друзей, настраивая их друг против друга. Поначалу, когда еще сохранялись в
нем остатки детскости, его козни легко разгадывались взрослыми и прощались
ему. Но потом, он усовершенствовался в своем нечестивом искусстве и
сделался настоящим тираном своего семейства. Но и это его не удовлетворило.
Пробовал он приобщиться к арабской учености и посвятил этому несколько лет
в наилучшем дамасском медресе, но духовной жажды своей не удовлетворил.
Очень рано жизнь стала казаться ему пустой, нелепой, науки ничтожными, а
люди утомительными. Ему стало казаться, как это часто бывает в юности, что
поток существования обмелел, и вот оно, его унылое дно. В каждом веке и
даже в каждом десятилетии рождаются люди с таким душевным складом, и, по
каким-то звездным законам, конец двенадцатого столетия был особенно богат
подобными всходами. А раз есть всходы, то, стало быть, есть основания ждать
жатвы. И вот однажды, когда разочарованный Исмаил по своему ленивому
обыкновению сидел под дикой сливой на берегу пересыхающего ручья, скрываясь
от отца и ядовитых паров его красильни, подошел к нему один интересный
человек, в небогатой одежде и с улыбкой на тонких, как потом оказалось,
сладкоречивых устах. Завел этот человек беседу с рассеянно возлежащим на
сухой траве юношей и, через каких-нибудь два часа, беспечный негодник,
отлынивающий мусульманин, любитель отвлеченных и бесплодных
философствований, разочарованный лоботряс исчез: вместо него появился
страстный, новообращенный исмаилит, яростно взыскующий очередных откровений
новой веры. Бродячий проповедник прекрасно знал свою работу. Даже не
подумав о том, чтобы зайти домой проститься с кем-нибудь, Исмаил двинулся
вслед за ним, буквально подпрыгивая от переполнявшей сердце радостной
истовости.
Дорога оказалась не слишком длинной, спустя, наверное, неделю, на
двадцатый день месяца мухаррама, новообращенный прибыл в загадочный горный
замок, где его объединили с четырьмя юношами примерно одного с ним
возраста. Все они были из разных мест исламского мира. Один из Египта,
другой из Кашгара, остальные не считали нужным распространяться на тему
места своего рождения. Они жили в одной большой комнате без окон, спали на
жестких циновках и получали самую скудную пищу. Сначала никто к ним не
приходил. А затем появился Синан. Он начал говорить с ними, и речи его были
еще более поразительны, чем речи его проповедников. Он не походил на муллу,
в его словах помимо истины светилась еще и сила. Он отвечал на все вопросы,
и ответы его поражали в самое сердце. Он им предложил нечто вроде договора,
он требовал полного подчинения, а взамен предлагал немало - рай.
Они все готовы были верить ему, но даже столь жаждущим душам
требовалось нечто сверх слов. И он как будто понял это, или может быть знал
заранее, что им это потребуется.
Однажды утром он сказал, что покажет им рай. Хоть завтра. Они очень
хотели ему верить, но они сомневались. Исмаил сильнее прочих желал
уверовать в учителя до конца и поэтому его сомнения гнездились особенно
глубоко. Он легко отрекся от божественного Корана и согласился с тем, что