"Октавиан Стампас. Проклятие ("Тамплиеры" #5)" - читать интересную книгу автора

- Все, мне пора идти. Еще нужно успеть спрятать два трупа.


ГЛАВА ШЕСТАЯ
ЛУВР

Филипп Красивый был в отвратительном расположении духа. Все утро он
провел в своей зеркальной галерее. Она ныне мало напоминала прошлогоднюю -
следствие варварского погрома, устроенного в прошлом году парижским
охлосом. Но король не спешил ее пополнять, как будто смирился с потерями.
Общение с немногими пережившими покушение толпы полотнами отражающего
стекла стало более интимным и даже болезненным. Странные и тайные сомнения
короля относительно своего метафизического происхождения не утихали.
Напластования повседневных забот лишь на время сглаживали их остроту. Но
стоило ему остаться наедине со своими мыслями...
Король подошел к большому овальному зеркалу, это было старинное
флорентийское произведение, король не любил его за упрощенную и примитивную
трактовку собственного отражения. Не было в этом простоватом итальянском
стекле настоящей таинственной глубины, оно словно не впускало взгляд
внутрь, выталкивало на свою поверхность предмет отображения, предоставляя
при этом скучный, обыденный фон.
В другой раз Филипп фыркнул бы и ушел от глупого овала, но он знал,
что внизу в каминной зале его ждет инквизитор Парижа с новыми сведениями о
допросах тамплиеров. Королю не хотелось спускаться к нему. Это чувство
усиливалось пониманием того, что спускаться все равно придется.
Н-да, за две недели, что шло следствие в Шиноне и девяти других замках
на севере и западе страны, общая картина дела более-менее обрисовалась. И
картина эта слишком уж не устраивала короля.
Ладно, идти все равно надо.
Филипп бросил последний взгляд на свое дурацкое отражение и отправился
вниз.
При его появлении Гийом Парижский, глава доминиканской инквизиции
столицы, поспешно встал. Он уже несколько дней чувствовал, что король не
вполне доволен его работой и это лишало его сна. Он старался изо всех сил,
но никак не мог угодить королю.
Филипп уселся на мягкий табурет и жестом предложил доминиканцу
устраиваться напротив.
- Ну, что там у вас сегодня?
В голосе короля не было и тени заинтересованности. Заскрипели
разворачиваемые пергаменты. Гийом Парижский прокашлялся.
- Сегодня мною лично допрошен рыцарь Ордена, Ренье де Л'Аршан. Он
показал, что при вступлении в орден отрекся от Христа, но утверждает, что
сделал это лишь на словах, в сердце своем остался ему всецело верен.
Рыцарь Ордена Пьер де Арблейо признался сначала перед следователем, а
потом и перед большой следственной комиссией, что произносил слова
отречения и даже плевал на крест. Но утверждает, и не отступается от
утверждения своего, что отречение его было мнимым, а плевок сухим.
Рыцарь ордена Жан де Элемозина сознался только в том, что во время
известной процедуры плевал на землю рядом с крестом, а высказанные вслух
сомнения относительно божественной сущности Христа, назвал притворными.