"Октавиан Стампас. Древо Жизора ("Тамплиеры" #4) " - читать интересную книгу автора

Она не успела договорить, поскольку Людовик быстрыми шагами
приблизился к ней и влепил звонкую пощечину.
- Я не буду допытываться у вас, где вы были на самом деле, - прорычал
он. - Даже если то, что, вы говорите, правда. Королева не имеет права
покидать короля во время пира в чьем бы то ни было сопровождении.
- Но, ваше величество, государь мой... - загораясь гневом и потирая
щеку, начала было Элеонора.
- Молчать! - оборвал ее Людовик. Затем, обведя взором всех
присутствующих, он объявил: - Господа мои, благодарю за участие в
сегодняшнем турнире. Все были великолепны. Полагаю, что теперь следует
разойтись и прекратить пир, чтобы завтра с утра покинуть гостеприимный
Жизор. А также объявляю, что с сегодняшнего дня все турниры отменяются.
Напоминаю: уж более десяти лет назад собор в Реймсе запретил проведение
подобных рыцарских состязаний как несовместимых с христианской этикой и
моралью.
Одиннадцать лет! Задумайтесь! Пора уж прислушаться к мнению Церкви. На
сем желаю всем спокойного отдыха.
Он зашагал прочь, уводя за собой королеву.

- Зачем же так распоряжаться? Жизор, кажется, пока еще на английской
территории, - услышал Жан фразу, произнесенную Ричардом Глостером нарочно
по-французски. Ему подумалось, что сейчас вспыхнет ссора между французами и
англичанами, но, к счастью, пирующие были уже изрядно пьяны и мало того,
что не обратили внимания на ропот Глостера, они не обратили внимания и на
приказ Людовика всем разойтись.
- Прекрасно, господа! - воскликнул Рауль д'Арманьяк, вознося над
головой огромный кубок. - Королева нашлась, король повел ее в опочивальню,
а нам не грех продолжить наше застолье и дослушать песню трубадура Шарля,
прерванную всем этим переполохом.
И пир по поводу окончания рыцарского турнира в Жизоре продолжился.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

С некоторых пор Жан все чаще стал подходить к зеркалу, висящему в
гостиной комнате, и подолгу простаивать перед ним. Он смотрел на свое
мутное отражение и не мог выпутаться из сетей одной и той же неразрешимой
мысли: "Я. Что такое - я?" Ничто в мире не казалось ему таким странным, как
собственная личность. Он знал, у человека есть душа, и когда священник,
отец Бартоломе, дает тебе причастие, душа эта каким-то таинственным образом
соединяется с душою Христа. Но он никак не мог постичь, что же все-таки
такое эта самая душа. Я - это только душа или душа вместе с телом? Или я -
это только тело, а душа отдельно, и она несет ответственность за то, что
совершаю я?
Ему очень нравилось собственное отражение в зеркале, и, разглядывая
свое лицо, Жан думал о том, что хорошо было бы иметь собственного двойника,
только девушку. Он начал созревать, но первые любовные мерцания были у него
странными. Когда летом он смотрел на нагих купающихся женщин, их прелести
поражали его воображение, но он тотчас же спешил одарить этими волшебными
грудями, круглыми и нежными животами, упругими ягодицами и загадочными