"Октавиан Стампас. Рыцарь Христа (Тамплиеры - 1) " - читать интересную книгу автора

двумя женами, и обе знали об этом, и ревновали его, а любили крепко,
соперничая одна с другой, чтобы он только как-то раз не остался у. одной из
двух навсегда.
- Аттила, прошу тебя, оставь нас,- сказал я.
- Но я еще свою историю не рассказал, чтобы вы могли простить меня.
- Я прощаю тебя.
- Нет, так не годится. Без оправданий нельзя прощать.
- Если ты не уйдешь немедленно, то я не прощу тебя никогда! Ступай
сейчас же в дом капитана Гвидельфи и жди меня там.
- Гвидельфи?... Почти Гвинельефа... Иду! Иду! Уже ушел!
Наконец он удалился, и Конрад продолжил свой тягостный рассказ.
Изложив свою философию, Генрих похлопал сына по плечу со словами: "Подумай
об этом, сынок". Он расхохотался своим жутким смехом и добавил: "А теперь
пора идти в церковь, не так ли, Конрад?" Но ему пришлось идти туда в
одиночестве, никто не сопровождал его - жена лежала в постели почти при
смерти, сыну была противна сама мысль идти в храм Божий с человеком,
поклоняющимся Сатане, не Мелузине же было составить компанию Генриху!
Вернувшись из церкви, император отчитал всех, кто не слишком ревностно
служит Богу, а вечером устроил очередную оргию.
Тем временем остававшиеся в Вероне рыцари Адельгейды - Ленц,
Люксембург, фон Альтена, Лонгерих, Кальтенбах и Димитрий - возмущенные
поведением императора, начали составлять план заговора против него.
Кальтенбах, Димитрий и Альтена были сторонниками самой крайней меры - убить
императора и провозгласить Конрада единственной царствующей особой Римской
империи, используя симпатии к нему со стороны местного населения и всей
южной оппозиции. Остальные воздерживались от такого резкого шага, обсуждая
возможности бегства Адельгейды из Вероны в сопровождении своей преданной
гвардии. Но для этого нужно было ее согласие.
Императрица медленно поправлялась после пережитого несчастья. Поначалу
казалось, что она окончательно надломлена, но молодость брала свое, и через
несколько дней она даже впервые улыбнулась. Все эти дни Генрих не решался
навестить ее. Когда ему доложили, что императрица выздоравливает, он
отправился к ней и вошел в комнату, где она лежала, с сахарной улыбкой на
своих лживых устах. Он заговорил было с нею, но она впервые перебила его и
резким тоном промолвила:
- Оставьте меня, государь, мне отвратительно видеть вас.
Генрих настолько не ожидал таких слов, что даже как-то испугался,
попятился назад, хотел что-то сказать в ответ, но ничего не сказав, убрался
восвояси. Оставалось ждать грозы, и она не замедлила разразиться. Собрав
всех своих подданных, находящихся в замке Теодориха, Генрих объявил, что
императрица не только постоянно изменяет ему, но и покусилась на самое
святое - вытравила ребенка.
- Не может быть! - воскликнул я, тряся крепко стиснутыми кулаками.-
Неужто небо не разверзлось и молния не сожгла ему лживое сердце?!
- Увы, этого не случилось,- сказал Конрад.- Он должал восседать на
своем троне и клеветать на Адельгейду. Он заявил, что она ведьма,
подосланная русским князем, чтобы внести раздор в Западную империю. Якобы,
русский князь выполнял это по просьбе василевса55 Алексея. Отец потребовал
суда и казни императрицы, причем немедленно, и никто не мог бы отговорить
его, если бы не вмешался настоятель замковой церкви, отец Лоренц, который