"Октавиан Стампас. Рыцарь Христа (Тамплиеры - 1) " - читать интересную книгу автора

наслаждался жизнью и свободой, радуясь, что Евпраксия чиста, печалясь о
погибшей душе Генриха.
Между тем луна покидала небосвод и вскоре я заметил, как начало
светать. Поскольку сил у меня еще было предостаточно, я решил плыть до тех
пор, пока не исчезнут звезды и в природе не почувствуется приближение
восхода солнца. Я вспомнил, что до сих пор не возблагодарил Господа за две
главных награды, которыми он одарил меня после всех мучений - за жизнь,
которая мне была сохранена, и за чистоту Евпраксии. И я стал громко
благодарить Святую Троицу, яко не прогневался на мя, ленивого и грешного,
ниже погубил мя со беззакоными моими, но человеколюбствовал и в нечаянии
лежащего воздвиг мя, дабы утреневать и славословить державу Его...
Не успел я прочесть утреннее благодарение, как неожиданно вдалеке
появился Бамбергский мост, по которому шла дорога на Эрфурт. Я никак не
предвидел, что столь быстро преодолею расстояние от окрестностей
таинственного замка Шедель до Бамберга. Ну, теперь уж я решил доплыть до
самого моста. Когда я подплывал к нему, луна и звезды исчезли, заметно
посветлело и на реку пал туман. Он плыл мне навстречу, в нем мерещились
чьи-то тени, и в какой-то миг мне даже привиделась чудовищно огромная
фигура Гильдерика, шагающая по воде семимильными шагами. Сделалось жутко, и
я поспешил выбраться на берег, не доплывая до моста.
Я намеревался как можно скорее переодеться, собраться в дорогу,
явиться к Евпраксии и уговорить ее бежать прочь из Бамберга под охраной
личной гвардии за исключением Годфруа Буйонского. На мне была только
туника - штаны и башмаки я снял и отдал реке, чтобы легче было плыть.
Выбравшись на берег, я снял тунику, выжал ее, надел снова и пустился бегом
в сторону замка. Я готовился пинками расталкивать спящего Аттилу, но
оказалось, что он на ногах и не находит себе места, волнуясь обо мне.
- Слава Тебе, Господи! - воскликнул мой преданный оруженосец, увидев
меня.- Матушка пресвятая Богородица! Как же мне благодарить Тебя и Твоего
Сына! Сударь мой, любезный сердцу моему выкормыш и воспитанник, господин
Луне, какое счастье! А ведь я полагал, что ирод император сожрал вас живьем
в своем разночортовом замке, ведь говорят, что он жрет младенцев, а вы ведь
сами еще как младенец, лезете всюду нарожон. Как же вам удалось выскочить
из когтей антихриста? Да мокрый-то какой! Не иначе чортов Генрих... Ну все,
все, знаю, как вы станете сейчас гневаться, и потому умолкаю...
Тут я обхватил руками старого дядьку Аттилу и крепко расцеловал его.
От неожиданности он выпучил глаза и жалобно расплакался, поскольку доселе у
меня не случалось потребности в подобных излияниях чувств. Я только
сердился да гневался на него за его неуемную болтовню.
- Говори, Аттила, говори что хочешь о нем, больше я не буду запрещать
тебе ругаться в его адрес. Теперь словно пелена спала с моих глаз, мне
такое довелось увидеть, что когда я расскажу тебе, ты и сам не поверишь, но
только не сейчас, не сейчас. Нужно во что бы то ни стало торопиться. Давай
мне чистую одежду, собирай все наши вещи. Мы должны сейчас же уговорить
императрицу бежать из Бамберга прочь от этого чудовища.
- Неужто это вы, господин Луне, говорите такие слова про Генриха? Ушам
своим не верю. Скажите-ка еще что-нибудь этакое про этого антипода, умоляю
вас, для меня это просто как музыка на деревенской свадьбе.
- Хватит нежиться, Аттила. Ты, кажется, не слышал, что я тебе сказал.
Давай скорее мою новую тунику да новые штаны и башмаки, которые мы тут