"Иосиф Виссарионович Сталин. Сочинения (Том 3) " - читать интересную книгу автора

выступления, значит говорить ложь, достойную наглых клеветников.
Выступление разыгралось. Имела ли партия право умыть руки и уйти в
сторону? Учитывая возможность ещё более серьёзных осложнений, мы не имели
права умыть руки,- как партия пролетариата, мы должны были вмешаться в
выступление и придать ему мирный и организованный характер, не задаваясь
целью вооружённого захвата власти.
Напомню вам аналогичные случаи из истории нашего рабочего движения. 9
января 1905 г., когда Гапон вёл массы к царю, партия не отказалась итти с
массой, хотя знала, что идут чорт знает куда. Теперь, когда движение шло не
под лозунгами Гапона, а под нашими лозунгами, мы тем более не могли уйти от
движения. Мы должны были вмешаться, как регулятор, как партия сдерживающая,
чтобы охранить движение от возможных осложнений.
Меньшевики и эсеры претендуют на руководство рабочим движением, но они
не похожи на людей, способных руководить рабочим классом. Их нападки на
большевиков изобличают в них полное непонимание обязанностей партии рабочего
класса. По отношению к последнему выступлению рабочих они рассуждают, как
люди, порвавшие с рабочим классом.
Ночью Центральный Комитет нашей партии, Петербургский комитет, Военная
организация решили вмешаться в это стихийное движение солдат и рабочих.
Меньшевики и эсеры, видя, что за нами идут более 400 000 солдат и рабочих,
что почва у них из-под ног ускользает, объявили выступление рабочих и солдат
выступлением против Советов. Я утверждаю, что 4 июля вечером, когда
большевиков объявили предателями революции, меньшевики и эсеры предали
революцию, взорвали единый революционный фронт и заключили союз с
контрреволюцией. Нанося удары большевикам, они наносили удары революции.
5 июля меньшевики и эсеры объявили военное положение, организовали штаб
и передали все дела военной клике. Мы, борясь за полновластие Советов,
попали, таким образом, в положение вооружённого противника Советов.
Создалась картина, при которой войска большевиков могли оказаться против
войск Советов. Нам принимать бой при таком положении было бы безумием. Мы
говорили руководителям Советов: кадеты ушли, блокируйтесь с рабочими, пусть
власть будет ответственна перед Советами. Но они сделали вероломный шаг, они
выставили против нас казаков, юнкеров, громил, некоторые полки с фронта,
обманув их, что большевики идут якобы против Советов. Само собой разумеется,
мы не могли принять при таких условиях боя, на который толкали нас
меньшевики и эсеры. Мы решили отступить.
5 июля состоялись переговоры с Центральным исполнительным комитетом
Советов в лице Либера. Либер поставил условие: мы, т. е. большевики, снимаем
броневые автомобили от дворца Кшесинской, матросы уезжают из Петропавловской
крепости в Кронштадт. Мы согласились, при условии, что ЦИК Советов охраняет
наши партийные организации от возможного разгрома. Либер, от имени
Центрального исполнительного комитета, уверил, что наши условия будут
исполнены, что дворец Кшесинской будет в нашем распоряжении до тех пор, пока
нам не будет предоставлено постоянное помещение. Мы выполнили свои обещания.
Броневые автомобили были сняты, кронштадтцы согласились уехать обратно, но
только с оружием в руках. Центральный же исполнительный комитет Советов ни
одного своего обязательства не выполнил. 6 июля военный представитель эсеров
Кузьмин по телефону передал требование, чтобы через 3/4 часа дворец
Кшесинской и Петропавловская крепость были очищены, в противном случае
Кузьмин грозил двинуть вооружённые силы. Центральный Комитет нашей партии