"Иван Фотиевич Стаднюк. Человек не сдается " - читать интересную книгу автора

28

Третьего июля ночью отряд младшего политрука Петра Маринина подошел к
Березине. Лес здесь подступал вплотную к реке, тихо несшей свои воды меж
буйной зеленью берегов. По ночной глади Березины стелился пар, лениво
поднимаясь ввысь и тут же тая.
Маринин, прижавшись к толстому стволу ели, напряженно всматривался в
противоположный берег, который казался безжизненным. Там мирно дремали
густые кустарники, бросая на светлеющую кромку неба контуры своих кудрявых,
плотно увенчанных листвой ветвей. Ничто не говорило о том, что за водной
преградой расположились советские войска. [166]
Зато на этой стороне Березины, где притаился в лесной чаще отряд
Маринина, было неспокойно. Фашисты, оседлав дороги, непрерывно патрулировали
вдоль реки на мотоциклах, танках, бронетранспортерах. Ракетчики, находясь
где-то слева, то и дело стреляли из ракетниц, озаряя местность бледным
мерцающим светом.
Маринин дожидался возвращения своих разведчиков, которым поручил
исследовать берег реки. Наконец разведчики возвратились. Красноармеец
Скориков доложил:
- Вот там за изгибом - болото страшнющее! Прямо к берегу подходит.
Самое место для переправы. Немцы туда ни-ни...
Через час отряд сосредоточился в зарослях, раскинувшихся на болоте.
Даже лошади и те были надежно упрятаны от взора вражеских патрулей,
носившихся на мотоциклах по дороге за густым лозняком.
Солдаты деловито, без суеты, готовились к переправе: опустошали и
выворачивали карманы, снимали сапоги и плотно, голенищами вниз, пристегивали
их ремнями к животу. Тот, кто плохо плавал, собирал хворост, сухой камыш и
делал из них вязанки. Для раненых (их было в отряде девять человек)
сооружали плот.
Только Либкин не находил себе дела в эти томительные минуты. Мысль, что
ему неотвратимо придется шагнуть в неизвестную реку и перебраться через ее
широкое русло на далекий противоположный берег, совершенно невидимый для
него, приводила в смятение. Он не умел плавать. Даже вязанка сухого
хвороста, которую предложили ему бойцы, не казалась надежной.
- А если я кувыркнусь под нее? - не унимался Либкин. - И вообще, что
это за дикий способ переправы? Кто может мне гарантировать, что этот сноп
поплывет вместе со мной через реку, а не вдоль нее - прямо к фашистам?..
Красноармейцы сдержанно посмеивались. Посмеивался и Маринин. Он уже
решил переправить Либкина вместе с ранеными на плоту, но пока не говорил об
этом. Хотелось до конца испытать людей в трудную минуту.
К переправе все было готово. Ожидали лишь сигнала с противоположного
берега, куда Петр отправил [157] сержанта Стогова с двумя бойцами. Наконец
после томительного ожидания по ту сторону Березины в небо устремились три
очереди трассирующих пуль. Это сигнал, о котором Маринин условился со своими
посланцами. Он означал, что отряд может приступить к форсированию реки.
Маринин подал команду. Спустили плот, усадили на него раненых. Затем в
воду шагнули лошади, неся на себе по одному седоку.
Маринин приказал Либкину сесть к раненым. Семен рьяно заартачился и
самоотверженно шагнул в реку со своей вязанкой хвороста.
Когда люди отряда, переправлявшиеся последними, достигли середины