"Иван Фотиевич Стаднюк. Человек не сдается " - читать интересную книгу автора

извини, конспектировать не станем, не то время. Крой, начинай с трехаршинной
цитаты о том, что будем воевать только на чужой территории!..
Петр почувствовал, как стыд жаром обдал его лицо. Ощутил какую-то вину
перед этими опустившимися парнями. И в то же время в груди шевельнулась
злоба: сержант издевался над его, Маринина, душевной болью, глумился над
общей бедой...
Петр не удержался, когда сержант надвинулся на него грудью и приблизил
в страшном оскале лицо, одним ударом свалил его на землю. Этот удар словно
вернул сержанту силы: он мгновенно вскочил на ноги и поднял кулак, в котором
был зажат штык. В дикой ярости Петр кинулся навстречу. Но в это время Стогов
резко оттолкнул его в сторону и, рванув на своей груди гимнастерку, тихо
сказал сержанту:
- На, бей...
Сержант будто протрезвел. Беспомощно оглянулся на своих товарищей,
которые вскочили на ноги и схватились за оружие, опустил руку и, по-детски.
всхлипнув, обессиленно опустился на траву, выронив штык.
~ Мародерствуете?! - не мог прийти в себя Петр. - Своих грабите?
- А ты глазелки протри! - подал от костра голос щуплый, с
перебинтованной рукой солдатик. - Мы у немцев корову отняли. Вон они!
Маринин вопросительно посмотрел на раненого красноармейца и перевел
взгляд туда, куда тот указал рукой. Увидел под кустом распластанные тела
двух гитлеровцев.
- Убили? - укрощая злость, с любопытством спросил Петр.
Женщина, до этого с испугом наблюдавшая за происходящим, робко подошла
к Петру и извиняющимся голосом заговорила:
- Товарищ начальник... пусть режут корову. Мы перебьемся [150]
как-нибудь. Все равно не упрятать ее от немцев... У меня на огороде картошка
молодая поспевает, муки трохи осталось... Пусть режут...
- Заберите корову, - хрипло ответил ей Маринин. Затем подошел к костру,
к красноармейцам, смотревшим на него с недоуменной тревогой, и, приложив
руку к козырьку, представился: - Младший политрук Маринин, командир боевого
отряда!
Петр обратил внимание, что на гимнастерках красноармейцев черные
петлицы.
- Артиллеристы? - спросил он, будто ни к кому не обращаясь.
- Минометчики, - ответил кто-то.
- Впрочем, все равно, - горько усмехнулся Маринин и повернулся к
сержанту Стогову: - Накормите людей и включите в список личного состава. И
пусть приведут себя в божеский вид...
Влившиеся в отряд красноармейцы были очень усталыми, и Маринин решил
этой ночью не продвигаться на восток. После скудного ужина углубились в лес
и, облюбовав песчаную высотку, поросшую молодыми сосенками, расположились на
отдых. Для охраны выделили из отряда "полевой караул" и два "секрета",
выдвинув их в направлении опушки леса, откуда могла угрожать опасность.
Петр чувствовал на себе хмурые взгляды сержанта, которого в горячах
свалил сегодня ударом на землю. Уже знал, что фамилия его Москалев. Хотелось
заговорить с сержантом, но не находил повода. Было стыдно. С детства Петр
никогда не дрался. Только в бою: на дороге под Скиделью, а затем под
Боровой. Но одно дело бить врага, а другое - поднять руку на своего, хоть и
озлобленного неудачами, поддавшегося панике. Нет, вины за собой Петр не