"Иван Фотиевич Стаднюк. Человек не сдается " - читать интересную книгу автора

сухо произнес Маринин.
- Братцы... братушки! - Ящук ляскал зубами, задыхался. - Как же так
сразу?.. Братушки... пощадите... Я в бою лучше, я что угодно сделаю...
Но ни тени сочувствия в десятках глаз. Только презрение и ненависть. И
Ящук, точно в нем что-то надломилось, безвольно уронил голову, обмяк весь.
Он понял, что пощады не будет.
Короткая пулеметная очередь оборвала жизнь дезертира.
Тревожно шумели ели... Отряд продолжал путь.
Маринин вел своего коня на поводу и поддерживал разговор с Либкиным.
Семен, впервые видевший, как расстреливают человека, не мог прийти в себя.
- Как можно в такое время дома отсиживаться?! - возмущался он. - И
вообще... Побыл я одну ночь в руках фашистов и многое понял... Не умели мы
ценить ту жизнь, которой жили.
- Положим, не все не умели, - перебил его Петр.
- Не знаю, кто как. Я о себе скажу, - волновался Либкин. - Вот призвали
меня зимой в армию, и я готов был жалобу писать. Какой же из меня, очкарика,
военный?! - думал я. А сейчас понимаю: не хотелось мне расставаться со всем
привычным. У меня в Нежине семья, квартира большая, старики-родители...
Хорошо жилось. Каждое лето в Одессу или в Крым на курорт ездили.
- А я никогда моря не видел, - вздохнул Маринин.
- Да ну?..
- Во сне только видел море, курорт, - продолжал какую-то свою мысль
Маринин. - Бывало, мальчонкой, проснусь и думаю: стать бы мне сразу большим
и сильным да поехать к морю...
- Летом красота там! - заметил Либкин.
- Я в селе рос. В селе самая работа летом, - Петр вздохнул. - А о
курорте слышал я от нашего сельского фельдшера. И мечтал: стать большим,
поехать к морю, отыскать тот курорт, где от туберкулеза лечат, и свезти туда
мою покойную мать... Туберкулезом она болела... [147]
- А я все о том, - перебил Либкин, - что не всегда ценили мы блага,
которые нам дала Советская власть. Полагали, что иначе и быть не может.
Понимаешь?.. А я понимаю. Я особенно понял, когда фашист начал бить меня в
морду и обзывать всякими непотребными словами. Я даже ужаснулся, что кто-то,
оказывается, еще может так обращаться с человеком. Это же ужасно! Он себя
считает человеком, а тебя скотом и заявляет, что тебе нет места, на земле.
- В том-то и дело, - согласился Петр. - Драться надо... Иначе ни тебе,
ни мне, никому, кто не захочет быть рабом, не найдется места под небом. В
землю вгонят нас фашисты.
- Вот-вот! Я об этом и.говорю. Фашистов мы победим, это факт. Но это
еще не все. Ведь что было? Жили мы настоящей жизнью, а все же исподтишка
поругивали ее. То нам не нравилось, что на базаре сало без шкурки продают,
то в поездах казалось слишком тесно... Нет, побьем немцев, приеду я в свой
Нежин, соберу родню и скажу: давайте жить лучше.
- В общем ты правильно мыслишь, Семен, - и Маринин дружелюбно похлопал
Либкина по плечу. Ему все больше нравился этот добродушный и откровенный
человек.

27

Надвигался вечер, неся желанную прохладу.