"Иван Фотиевич Стаднюк. Человек не сдается " - читать интересную книгу автора

так внезапно, Либкин даже не успел испугаться. Мысли разбежались бог весть
куда. Ни одну из них Семен не мог поймать, чтобы найти себя, чтобы,
зацепившись за нее, начать думать, соображать, что же в конце концов
произошло.
- Комиссар? - на ломаном русском языке спросил Либкина высокий молодой
немец.
- Ко-ми-сс-а-р, - растерянно, не то утверждая, не то переспрашивая,
проговорил Семен, совсем позабыв о своем интендантском чине.
Гитлеровцы вокруг зашумели, оживленно заговорили.
- Предупредите конвойных, чтобы не пристрелили комиссара. Его нужно
доставить в штаб живым, - распорядился кто-то из офицеров.
Либкин свободно владел немецким языком. Услышав такие слова, он сразу
не догадался, что речь идет о нем. Когда его ткнули автоматом в грудь,
приказывая идти к машине, Семен съежился, посмотрел в сторону офицера и
обиженно по-немецки промолвил:
- Почему у вас допускают хулиганство?
В ответ раздался дружный смех. А офицер, подойдя вплотную к Либкину,
посмотрел ему в лицо и сказал:
- Совсем удачная добыча: комиссар, владеющий немецким языком.
Под усиленным конвоем Либкина везли на запад. Большой крытый брезентом
грузовик, прерывисто воя мотором, катил по шоссейной дороге, омытой ночным
дождем. Навстречу нескончаемой лавиной шли немец кие войска - танки,
артиллерия, мотопехота.
Либкин сидел в углу огромного кузова и остановившимися глазами глядел
на запруженную войсками ночную дорогу, которая была видна сквозь откинутую
стенку заднего брезента, словно на экране. На боковых скамейках примостились
два автоматчика. У стенки кабины, рядом с Либкиным, на подушке, снятой с
какой-то разбитой советской машины, сидел офицер.
Только теперь Семен Либкин понял безвыходность положения, в которое он
попал. До этого он, привыкший [115] мыслить медленно, смотреть на все вокруг
добродушно, надеялся, что все само собой сложится хорошо. Офицер, молчавший
всю дорогу, вдруг обратился к Либкину:
- Разве известно было русским, что мы собираемся нападать?
Либкин посмотрел на гитлеровца спокойными глазами и ответил:
- Еще как известно...
Офицер вздохнул и, отвернувшись, про себя забормотал:
- Черт возьми! Теперь понятно, почему мы до сих пор не в Смоленске.
В первом же местечке грузовик свернул резко на юг и запетлял по
малонаезженным проселкам. Колеса часто громыхали по бревнам мостков,
перекинутых через речушки, буксовали в мокром песке на бродах. Либкину было
странно, что его увозят куда-то в глушь, далеко в сторону от больших дорог и
населенных пунктов.
Ехали через луга, перелески и наконец остановились на опушке небольшой
рощи. Здесь Либкину приказали сойти с машины.
Роща, через которую два солдата и офицер конвоировали Либкина, была
небольшой. Сразу же, ступив под сень деревьев, можно было увидеть, как
впереди, в прогалинах между стволами, светилось небо - виднелась
противоположная опушка, за которой раскинулся огромнейший луг.
Вот и опушка. Здесь Либкин увидел два транспортных самолета,
забросанных ветками. Недалеко от них были сложены ящики, бочки - склад