"Иван Фотиевич Стаднюк. Человек не сдается " - читать интересную книгу автора

речки, он бежал, задыхаясь, к штабу - в редакцию.
Возле домика, в котором размещалась редакция дивизионной газеты, стояли
два грузовика с откинутыми бортами кузовов. Шла спешная погрузка. По двум
бревнам втащили в кузов печатный станок, два рулона бумаги. Погрузили кассы
со шрифтами, запас бензина и прочее имущество. Чемоданы уже некуда было
класть. Пришлось часть личных вещей вместе с подшивками газет, свертками
корректуры оставить под замком в помещении типографии. [45]
- Никуда не денутся. Всыплем фашистам и вернемся, - говорил Маринин,
оставляя один свой чемодан в типографии.
Лоб, который тоже здесь бросал половину вещей, заметил:
- Тебе, Петро, болтать - точно воде с горы бежать...
Жители с тревогой смотрели вслед машинам, уходящим с войсками к
границе. По местечку полз слух, что гитлеровцы придут не сегодня-завтра и
будут расстреливать тех жителей, у которых квартировали командиры Красной
Армии, что с фашистами идут польские паны и будут отбирать бывшие свои
владения. Со стороны Лиды навстречу автоколонне штаба мотострелковой дивизии
ехали грузовики с женщинами, ребятишками, с домашним скарбом.
...День был погожий, жаркий. Дорожная пыль, поднятая машинами, почти
неподвижно висела в воздухе, прилипая к разгоряченным, потным телам людей,
оседая на их одежду, оружие. На диск солнца можно было смотреть сквозь серую
пелену, не прищуривая глаз. Он казался багрово-красным. А по сторонам от
дороги, на которой клубилась пыль и кипел людской поток, стояли дозревающие
хлеба. Налившиеся ядреные колосья скорбно склонялись к разомлевшей под
солнцем земле, словно прислушивались к тому, что происходит вокруг.
Маринин примостился в кузове на рулоне бумаги и всматривался вперед.
Надеялся попасть в Лиду: дорога лежала туда; не свернули б только в сторону.
Впереди зеркальной поверхностью блеснул приток Немана - Гавья. У Петра
внутри словно все оборвалось: броневик, шедший в голове колонны, не доезжая
реки, повернул к лесу, а за ним потянулась вся длинная вереница машин.
...Машины были быстро замаскированы в молодом ельнике. Штабные
командиры готовились к работе в непривычных условиях - без прочной связи с
полками, в неведении, где противник.
День клонился к исходу - незабываемый, длинный день. Сколько
впечатлений, чувств, сколько передумано и пережито в это жаркое воскресенье!
[46]

9

Второй день войны...
На опушке леса стоял командир дивизии полковник Андрей Петрович Рябов.
Его невысокая фигура подалась вперед, серые внимательные глаза были
устремлены на дорогу, бежавшую к Лиде через Липнишки, затем одним рукавом -
в Субботники, вторым - в Ильчу.
Худощавое, гладко выбритое лицо полковника не то опечалено, не то
озабочено. Он обдумывал каждое слово, услышанное вчера днем от командующего
армией.
Андрей Петрович Рябов был знаком с командующим - моложавым пехотным
генералом с посеребренными висками - многие годы. Когда-то Рябов служил в
его полку, затем в дивизии.
Генерал встретил полковника, как всегда, радушно. Но в глазах его Рябов