"Иван Фотиевич Стаднюк. Человек не сдается " - читать интересную книгу автора

оспинками лице - раздражение и недовольство.
- Что случилось, Григорий Романович?! - кинулся к нему Маринин.
Сверкнув потемневшими от негодования глазами, Лоб сокрушенно махнул
рукой:
- Штаб не успели сформировать, а уже тревогу затеяли! Да еще в
выходной! А у меня жена на боевом взводе: вот-вот в роддом надо...
- А мне как? Ведь я в Лиду еду, - Петр с надеждой и опаской ждал ответа
Лоба, а тот, поразмыслив, оглянулся вокруг и зашептал:
- Ну и давай бог ноги! Я тебя не видел. Ясно? Скользнув
насмешливо-удивленным взглядом по нарядной форме Петра, Лоб уже на ходу
спросил:
- Чего вырядился, как на свадьбу?
- Как чего? - конфузливо улыбнулся Маринин.
- Чудак! Ты бы попроще. Прилизанный можешь не понравиться. - И,
невесело засмеявшись, Лоб побежал в направлении мостка через речонку, за
которой размещались казармы и штаб мотодивизии.
А автобуса из Лиды все не было. [42]
Петр подумал уже о попутной машине, как вдруг рядом, скрежетнув
тормозами, остановилась, сверкая черным лаком, "эмка".
- Петр Иванович! - раздался из нее звонкий голосок Ани Велеховой. -
Поехали с нами, мы тоже в Лиду - гулять едем.
Маринин растерянно глядел на Аню, нарядную, улыбающуюся, светлую, на
военврача Велехова, важно восседавшего рядом с шофером, и не знал, как
поступить. Он догадался, что Аня ради него уговорила отца ехать в Лиду, и
его охватило чувство неловкости. Ведь не знала Аня, что он, Петр, едет
встречать другую девушку - невесту свою...
С надеждой посмотрел вдоль улицы: не покажется ли автобус, и уже
собрался было шагнуть к машине Велехова, как вдруг у "эмки" остановился
распаренный солдат-посыльный. Скороговоркой, взволнованно, проглатывая
слова, он затараторил, обращаясь к Велехову:
- Тва... иш воэ... вач вто... ого ...анга!.. В штаб...
Последние слова посыльного были заглушены нарастающим непонятным
грохотом. Неожиданно скользнули по земле и замелькали на островерхих
черепичных крышах размашистые тени; это откуда-то из-за недалекой рощицы
вырвались на бреющем полете три бомбардировщика с черными крестами на
желтовато-пепельных крыльях. Всколыхнулся от взрыва бомб воздух, брызнули
стеклянной звенью окна домов, застонала земля. Железной дробью отчетливо
заклекотали пулеметы, над соседним домом вскинулись в небо клубы рыжего
дыма. Ошалело метались по улицам и дворам люди...
Ошеломленный Петр так и остался стоять на тротуаре, не сообразив, что
случилось, и не успев испугаться. Напряженно смотрел вслед самолетам, по
которым из расположения казарм яростно ударили счетверенные пулеметы и
откуда-то из-за речки начала бить зенитная артиллерийская батарея.
Бомбардировщики круто набрали высоту и стороной начали обходить местечко.
Петр оглянулся вокруг. Увидел, что из кювета поднимаются, отряхиваясь,
военврач Велехов и солдат-посыльный. Велехов, кривя полные губы, жалко
улыбнулся дочери, которая так и осталась сидеть в "эмке". [43]
Потом, словно очнувшись, со сдержанным волнением заговорил:
- Аня! Собирайся в Москву. Немедленно!.. Затем к шоферу - строго,
внушительно: