"Иван Фотиевич Стаднюк. Лейтенант Вернидуб " - читать интересную книгу автора

снарядом. Каждому известно, что высота телеграфного столба равна шести
метрам. Нескольких секунд достаточно, чтобы шесть разделить на его угловую
величину и умножить на тысячу. А угловая величина всякого предмета вмиг
устанавливается по сетке бинокля. И ничего больше не нужно артиллеристу,
если стоит пушка на прямой наводке. Ставь прицел, лови цель в перекрестке
панорамы и - крой!
Вернидуб повернулся, чтобы подать команду, и заметил устремленный на
него пытливый взгляд сержанта Боброва. Сержант стаял за недалеким кустом
можжевельника, а дальше, за еловыми ветками, - замаскированное орудие.
Свали одну ветку - и можно стрелять.
Угловатое, губастое, загорелое, как хлебная корка, лицо командира
расчета было сосредоточенным, но не таким угрюмым, как всегда. Сергею
показалось, что Бобров смотрит на него с сочувствием, точно понимает его
душевное состояние. И это не понравилось Сергею. Не любил он, когда
смотрели на него как на подростка. Ведь ему двадцать второй!
Нарочито сдержанным голосом скомандовал:
- По дзоту у столба гранатой, взрыватель фугасный, заряд полный,
прицел тридцать два, отражатель ноль, угломер тридцать ноль-ноль, наводит
в амбразуру, один снаряд...
- ...Один снаряд!.. - деловито и спокойно повторял за ним сержант
Бобров.
- Огонь!..
Резко ахнула пушка, взвихрив впереди себя выхваченные из травы пыль и
прошлогоднюю высохшую листву. Сергей прильнул глазами к биноклю. Ощутил
знакомое каждому артиллеристу томление, пока снаряд летит до цели!
Но что это? Сергей ничего не видит. В окулярах бинокля - рыжая муть.
Сергей опустил бинокль и прямо перед бруствером своего окопа заметил
круглую мохнатую пышку, из которой вытекала струйка рыжей пыльцы, образуя
небольшое облачко. Это волна выстрела бросила сюда прошлогодний, просохший
насквозь гриб - "порхушку".
Сергей отодвинулся в сторону и опять припал глазами к биноклю. Тотчас
же прямо перед собой увидел приближенное линзами бинокля клубящееся облако
взрыва. Дзот и телеграфный столб исчезли в нем.
Сергей повернулся к орудию и, удостоверившись, что наводчик уточняет
наводку, чуть помедлил и снова скомандовал:
- Огонь!
"Для верности", - подумал он и опять поднял бинокль.
Вернидуб был убежден, что снаряды точно легли в цель, и хотел увидеть
это. Но пыль и дым, поднятые взрывами снарядов, как назло, долго не
рассеивались. Будь он, Сергей, сейчас где-нибудь в стороне от пушки, мог
бы сразу уточнить, куда упали его "гостинцы".
В воздухе тоненько завыла мина. Сергей понял, что немцы засекли его
пушку.
- Отбой! Орудие в укрытие! - подал команду.
Солдаты впряглись в лямки и быстро покатили орудие в глубь
мелколесья, к заранее подготовленному окопу. Вернидуб же остался на
прежнем месте, чтобы посмотреть результаты стрельбы.
Вокруг огневой позиции, где недавно стояла пушка сержанта Боброва,
рвались вражеские мины, а Сергей все всматривался вперед. Он точно
окаменел, точно прирос к стенке окопа. Там, на линии вражеских траншей,