"Иван Фотиевич Стаднюк. Жизнь, а не служба " - читать интересную книгу автора

прервала междугородная телефонная станция.
Сейчас Севостьянов едет на пост Каленика. Капитан сидит на переднем
сиденье юркого "газика" рядом с молоденьким солдатом-водителем и задумчиво
смотрит вперед на сгорбившуюся за лощиной дорогу.
С неба во всю мочь светит апрельское солнце. В воздухе уже пахнет
маем...
"Что же там натворил сержант Васюта?" - который раз задавал себе
вопрос Севостьянов.
Вспомнилось широкоскулое, курносое лицо Васюты. Полные губы со
смешинкой в уголках, хитрые, глубоко сидящие глаза. Смекалистый парень,
сержант Васюта!
Работая оператором на радиолокаторной станции, Васюта первым в части
перекрыл все тактико-технические возможности аппаратуры и значительно
увеличил дальность обнаружения целей.
Капитан Севостьянов, узнав об этом, доложил командиру части. А на
второй день партийное бюро обсуждало вопрос об опыте сержанта Васюты.
Затем в подразделениях прошли партийные собрания, на которых по поручению
партбюро выступили офицеры-специалисты с разъяснением и техническим
обоснованием превышения станцией дальности обнаружения целей.
Доброе дело сделали. Но... сержант Васюта вскоре зазнался, допустил
пререкания с лейтенантом Калеником, за что получил выговор, а потом
совершил еще один, более серьезный проступок. Какую же теперь еще штуку
выкинул строптивый сержант?
Ехать было далеко, и капитан Севостьянов опять углубился в
размышления над тем, что он должен будет записать в тезисы своего
выступления в Москве. Один за другим вставали вопросы: как ты, капитан
Севостьянов, измеряешь плоды своих усилий, какой мерой и какими
величинами? Нет ли в твоей работе переливания из пустого в порожнее?
Понимаешь ли, какое конкретное выражение принимают итоги твоего труда?
А ну, вспомни-ка свое столкновение с капитаном Лесковым. Задолго до
больших учений ты пришел в его подразделение, чтобы оказать помощь.
- Уж как-нибудь сам справлюсь, - насмешливо сказал тебе Лесков. - Не
вмешивайся не в свое дело. К тому же я и сам коммунист...
И как ты ему ответил, капитан Севостьянов? Зло ответил, резко. Ты
сказал:
- Деляга ты, Лесков, а не коммунист! Что ты один можешь? Кое-что:
учебный процесс организуешь, поставишь задачи перед офицерами и
сержантами, потребуешь от них соблюдения методики обучения. Когда начнется
учебная операция, ты сумеешь, исходя из обстановки, принимать правильные
решения и отдавать приказы. Но ведь этого мало! Ты забыл, что у солдат,
кроме желания честно выполнять свой долг, есть еще и характеры, и сердца,
и разный уровень сознания, и сложившиеся отношения друг с другом. Хватит
ли тебя одного, даже при помощи командиров, зажечь все сердца жаждой
подвига, донести до глубины сознания многих десятков солдат важность и
сущность предстоящей задачи? Наконец, сможешь ли ты в ходе длительных
учений при своей большой занятости постоянно влиять на подчиненных так,
чтобы их ни на минуту не покидал дух бодрости, чувство локтя товарища и
тот задор, боевой накал, которые приносят победу? Ничего ты один не
сделаешь. И я один ничего не сделаю. А вот мы вместе с тобой да при помощи
всех коммунистов подразделения, при помощи комсомольцев и актива (если эту