"Иван Фотиевич Стаднюк. Война (книга 3)" - читать интересную книгу автора

- Я обожду, - откликнулся Лобачев.
- А я, с вашего позволения, поеду давать распоряжения о
перегруппировке. - Генерал Власов хлопнул ладонью по планшетке, где у него
лежал план боевого распределения артиллерии.
- Езжайте, Трофим Леонтьевич, - согласился генерал Лукин, а затем
обратился к Лобачеву: - И ты езжай, Алексей Андреевич. Я скоро буду в
штабе.
- Тогда я поеду в направлении Красного, к Буняшину. Там сейчас очень
тяжело.
- Хорошо. - Михаил Федорович утвердительно кивнул.


Еще стояло солнечное утро, блестела на растопленных газонах, на
цветах не успевшая испариться роса, откуда-то из-за хозяйственных построек
бывшего дома отдыха тянуло дымом - видимо, что-то подожгли недавно
пролетевшие "мессершмитты". К недалекому жилому корпусу, где размещались
какие-то отделы и службы штаба фронта, подкатывали машины - грузовые,
легковые, автобусы. В них спешно грузили ящики с документами и картами,
сейфы, чемоданы. Даже неопытный глаз легко мог определить, что штаб фронта
перемещается в другое место.
Генерал Лукин, занятый томившими его мыслями и безучастный к
окружающему, прохаживался перед парадной дверью двухэтажного дома с
мезонином, в котором сейчас решалась судьба его брата Ивана. Сам Михаил
Федорович в последний момент раздумал идти к маршалу Тимошенко.
Встретившийся им на пути генерал Белокосков, которому Лукин взволнованно
рассказал причину своей задержки в штабе фронта, согласился проводить
Ивана и старшего батальонного комиссара Ивановского к маршалу. Какое же
решение примет Семен Константинович? И как прозвучат в изложении
представителя военной прокуратуры мотивы ареста полковника Лукина? Хотя
невозможно в это поверить, но вдруг Иван действительно оплошал в бою -
струсил или проявил нераспорядительность? Тогда не миновать трибунала...
Перед законом все должны быть равны. Но как тяжко сознавать, что
дорогому тебе человеку грозит суд, а может быть, и расстрел. Легче взять
его вину на себя. Росли же вместе... Михаил Федорович на восемь лет старше
Ивана, был его наставником в малолетстве и в юности, значит, в ответе за
него и сейчас.
В эти тревожные минуты ожидания генерал Лукин будто вернулся в свое
детство, в родное село Полухтино, затерянное среди милых сердцу тверских
лесов... Их у отца было шестеро детей. Жили голодно и холодно при трех
десятинах земли, одной лошади и одной корове. Вспомнилось, как, будучи
подростком, провожал он в Зубцовске отца на поезд, потом бродил по
городку, по берегам Волги и впадающей там в Волгу Вазузы, ночевал на
пристани... И все размышлял тогда о сказочном Царском Селе, куда отец
время от времени уезжал на заработки. Не хватало фантазии, чтобы
услышанное от него сложилось в явственную картину. Представлялись улицы с
золотыми домами, парки с невиданными деревьями, толпы важных господ,
гуляющих с зонтиками в руках и евших мороженое, которое разносил им отец в
белом халате и с лотком на груди...
Когда Миша Лукин закончил пять классов сельского народного училища,
отец и его увез в Петроград - пристроил на работу "мальчиком" в трактире