"Брайан Стеблфорд. Земля обетованная (цикл Пилот Грэйнджер 3/6)" - читать интересную книгу автора

в лучшем согласии. После вечеринки на Халльтсхаммер между нами была
война.
Кончено, я принял все, что он сказал. Это меня вообще не
касалось. Почему я должен считать, что он лжет? Или я должен был
потребовать показать мне колонию анакаона с Чао Фрии? А если бы он мне
сказал - что наиболее вероятно - чтобы я заткнулся, то это тоже не было
бы доказательством того, что он что-то скрывает.
Я недоверчивый человек. Но за увертками Титуса Чарлота я ничего не
заметил.


---оОо---

- 11 -

3.


После этого случая я решил, что пора бы притормозить мои
безответственные действия. И я обратился к удовольствиям зрелой
молодости - например, к улучшению моего душевного состояния хорошо
обдуманными дозами спиртного. При этом мне пришла мысль, что моя душа
может вынести и дальнейшее улучшение ее состояния. В течение более чем
двух лет я не имел времени для чтения. В короткое время на Земле, пока
меня не нанял Ник дель Арко, я был так удручен, что только таращился в
телевизор.
Ветер чрезвычайно одобрял, что я глубоко зарылся в напечатанные в
"Процветании" слова, хотя его литературные вкусы совершенно отличались
от моих. Это говорит за меня, что я заключил компромисс вместо того,
чтобы выбрать, что нравится мне. То есть, если можно говорить о
компромиссе при соотношении 80:20. Это, собственно, уже концессия.
Я знал, что мирное состояние будет длиться недолго, но не ожидал,
что оно будет закончено таким образом, как это произошло на самом деле.
Ранним вечером я лежал на своей постели, когда вдруг в дверь
настойчиво постучали. Так как мне не слишком хотелось подниматься, я
прорычал: - Войдите!
Я не ждал за дверями испанской инквизиции.
Это были полицейские, трое. Мне это показалось несколько
чрезмерным. С ними был мой старый друг Дентон (конечно же!), и он
говорил со мной, пока его спутники плоскостопо стояли и недоверчиво
озирались вокруг.
- Где ты был весь день? - спросил Дентон. До меня уже дошло, что
это был не дружеский визит, но он сделал это таким отчетливым, что
никаких иллюзий у меня больше не оставалось. Он все еще гордо
вышагивал, вместо того, чтобы идти, как нормальный человек, и говорил
шершавым, как терка, голосом.
- Я не делал этого, - сказал я, - что бы это ни было.
- Прекрати эти глупости, - заорал он на меня. - Отвечай на вопрос!
От злости я остался при своем. - Честно, я не могу припомнить,
чтобы я это делал, и у меня есть шесть свидетелей,, которые меня не