"Сати Спивакова. Не все " - читать интересную книгу автора

плакал и плакал. Мне было лет семь-восемь.
Можете представить, что стало с моей улыбкой! В голове прокрутился
назад счетчик лет. Я впервые поняла все про возраст и время. И то, что с тех
памятных съемок выросло целое поколение, хоть мне и кажется, что это было
вчера!
Сейчас, оглядываясь назад, я счастлива, что удалось тогда посниматься:
профессию в кино осваиваешь иначе, но не менее продуктивно, чем сидя в
аудитории вуза в ожидании, что до тебя наконец дойдет очередь. Одним словом,
съемки, кино научили меня не меньше, чем ГИТИС, а в плане проверки своих сил
и формирования характера даже больше. Здорово, что пришлось совмещать
"учение" с "боем". Тем более что студент не виноват, если на курсе наряду с
совершенно потрясающими педагогами работают профнепригодные люди - к
сожалению, это бывает, а ведь от них в дальнейшем зависит профессиональное
будущее. Ведь педагоги тоже могут калечить, об этом не всегда удобно
говорить, но, увы, это правда. В годы моего студенчества в ГИТИСе
преподавали такие мастера, как Кнебель, Гончаров, Касаткина, Колосов,
спектакли ставили Фоменко, Эфрос, Гинкас. Но были и другие, о которых даже
вспоминать не хочется. А вообще институтские годы - это было прекрасное и
трудное время надежд, мечтаний, самоутверждения. Как сказала Вирджиния
Вульф: "Жизнь - это сон. Нас убивает пробуждение". Окончание института
запомнилось мне ощущением такого пробуждения: я столкнулась с реальным
цинизмом.
В мою жизнь ворвался Володя, уже тогда известный, блестящий музыкант.
Мне был двадцать один год, и я поняла, что это - судьба. Все внешние
атрибуты его славы не имели для меня тогда никакого значения, а скорее
создавали сложности и проблемы. Жил он в то время с дамой, довольно
известной в музыкальных кругах, старше его. Никогда не был на ней женат.
Ушел сразу, познакомившись со мной. Угрызений совести я не испытывала,
поскольку ничьей семьи не разбивала и ничьих детей не лишала отца. Но
скандал на Москве разразился и стал расти, как пожар. Результат: на
последнем выпускном курсе меня лишили вдруг всего - в дипломных спектаклях у
меня вдруг не оказалось ролей. Ни одной! Казалось бы, какая связь? Когда я
обратилась с просьбой ввести меня на какую-либо роль, хоть во второй состав,
руководитель курса О. Я. Ремез, Царство ему Небесное, ехидно сказал:
- Саакянц, зачем вам роли? Роли нужны студенткам, которым необходимо
показаться режиссерам, поступить в театр, а вас Спиваков по одному звонку
устроит куда угодно!
Как говорят в Англии: "No comments!"
Выходило, что в течение четырех лет у меня не было продыха от работы на
курсе, а тут вдруг я оказалась вроде прокаженной. У одной меня на выпуске не
было ни-че-го! В результате мне все-таки дали роль, видимо, для очистки
совести. Кама Гинкас ставил володинскую "Блондинку". В первом составе
Блондинку блестяще играла Ира Розанова - высокая светловолосая красавица, во
втором - маленькая брюнетка Таня Аугшкап. У меня в спектакле была роль
последняя по списку - старая подслеповатая женщина. Самый короткий эпизод
пьесы. Текст роли (всей!): "Читай-читай! Читай дальше!" Этими четырьмя
словами я должна была, видимо, показать все то мастерство, которому меня
учили за государственные деньги в течение пяти лет! Гинкас меня, кажется,
понял и развил роль: моя героиня периодически появлялась в течение всего
спектакля, молча бродя по сцене, олицетворяя собой то память, то совесть, то