"Р,Спиллер, У.Торп. История Соединенных Штатов Америки, том 2 " - читать интересную книгу автора

литературной истории - это хаос разнородных обстоятельств, и вместе и
порознь суливших упадок и распад. Как и следовало ожидать, в этих томах
Прескотт уже не держался заповедей доктора: они ценны для нас как собрание
лрелестно и красочно выписанных сцен.
Как раз в разгар работы над "Филиппом Вторым" Прескотт и получил
встревоженное письмо от некоего молодого бостонца, Джона Лотропа Мотли. Тот
начал работу над историей восстания голландцев против Филиппа II, и слухи об
успешном предприятии Прескотта смутили его. Верный духу научного
содружества, Прескотт пригласил Мотли на собеседование и убедил , его
продолжать работу, поделив сферы занятий. Прескотт сосредоточится на
правлении Филиппа в целом, а Мотли займется историей Нидерландской
республики. Пашня обширна, успокаивал он молодого коллегу, хватит работы и
на двоих. И действительно, помешать друг другу они не могли, поскольку кон-
цепции литературной истории у них были разные.
Нельзя сказать, чтобы разными были условия, в которых они г
сформировались. С рождения Мотли также принадлежал к бостонской элите,
окончил Гарвардский университет, совершил обязательную поездку в Европу,
учился там; вернувшись в Бостон, также проводил невыгодное сравнение
"пустого и голого" прошлого Соединенных Штатов с Европой, "где сказки и
романтические легенды одушевляют каждую рощу, каждую скалу и
1 Т. е. С. Джонсона. - Прим. пёрев.


59

всякую речушку". Попыткой закрепить это очарование на бумаге стали два
его романа, не вынесшие груза собственных сюжетов. Непоседливый, бурлящий
избытком сил (из всех троих у него одного было благополучно со зрением), он
некоторое время подвизался на дипломатической службе в России, один срок
пробыл в Законодательном собрании Массачусетса. Но в холодном
Санкт-Петербурге его допекла тоска по дому, а два года в Массачусетском
Капитолии навсегда отвратили его от участия в политической жизни - он не мог
без содрогания вспомнить "правленье мрачное толпы".
Между тем в небольшой рецензии, написанной для "Норт эмерикэн ревью",
он набрел на свое призвание. Начав писать отзыв на две книжки о России,
Мотли создал превосходный историко-литературный очерк царствования Петра
Великого. Друзья в один голос советовали Мотли всерьез и глубоко заняться
историей. И это был дельный совет. История не заставляла Мотли докучно
изобретать подходящий сюжет: история дала ему возможность полностью отдать
талант живописи словом и широким обобщениям. Втайне он всегда будет считать,
что в истории работают "саперы и минеры", а сочинение романов - это
"кавалерийская атака", однако он внял совету друзей и в тридцать с небольшим
всерьез засел за исторические штудии. В последующие годы он ненадолго
отвлечется от них - это будут необременительные обязанности посланника в
Австрии и Англии и выступления по поводу Гражданской войны, которая
представлялась ему борьбой за совершенно абстрактную "свободу". Делом его
жизни стала многотомная литературная история, в которой все тот же идеал
свободы был уточнен и увиден через призму голландской истории. На протяжении
многих лет его добротные труды все шире раздвигали эту историческую
панораму - освободительная война против Испании, борьба за утверждение