"Микки Спиллейн. Черная аллея ("Майк Хаммер" #13) " - читать интересную книгу автора

вопреки всему тому, что он над тобой вытворял.
Это дурацкое моргание уже начало меня раздражать. Боль не стихала, но
дышать стало легче. И вдруг неожиданно для самого себя я произнес каким-то
чужим голосом:
- А иначе... я бы умер, да?
Губы его плотно сжались, глаза смотрели строго.
- Да, - ответил он. А потом добавил: - Ты едва не ушел... по той черной
аллее. Откуда еще никто не возвращался...
И тут я вспомнил. Улица, на которой я находился, была незнакома, и в то
же время я, казалось, знал здесь каждый уголок. В конце ее мерцал тусклый
свет, но я наводился посередине, а впереди и позади находилось нечто, на что
не хотелось смотреть. А совсем рядом - отверстие. Какая-то яма или аллея,
уходившая в никуда, но зато это был единственный путь выбраться с этой
улицы. И, несмотря на тьму, аллея так и манила покоем и прохладой. Там, в
ней, я был бы в полной безопасности. И еще она была совершенно черной...
А у черного цвета имеется свое значение. И это вовсе не обязательно
смерть, нет. Черное вовсе не символизирует смерть, что бы там ни говорили
люди. Серое - вот где смерть. А черное... черное - это просто забвение.
И вот я стоял и смотрел в эту черную аллею, но все никак не решался в
нее шагнуть... Так и застыл на самом пороге, окаменевший и словно под
наркозом. А потом проснулся и увидел расплывающееся перед глазами лицо...
Я спросил:
- Я что... умираю? - Голос тонкий, как паутинка, прерывистый.
- Теперь все зависит только от тебя... - Я увидел, как уголки его губ
тронула улыбка, затем он добавил: - Вообще-то помирать не советую. Если ты
умрешь, это убьет и меня. Паршивая перспектива. И для меня, и для тебя.
В глазах моих он прочитал вопрос.
- Спросишь почему? Я скажу. Стоит тебе откинуть копыта в этой моей
доморощенной лаборатории, и я тут же погиб. Месяц назад мне было бы плевать.
Черт, мало того, что плевать, я бы даже обрадовался, что все наконец позади.
Но тут сваливаешься на мою голову ты, весь изодранный в куски, и я принимаю
вызов. И снова становлюсь человеком. Становлюсь врачом, совершившим своего
рода чудо... А потому, если ты помрешь, я тут же последую за тобой.
Мне еле-еле удалось выдавить:
- А вы... сейчас... трезвый?
- Пока что завязал.
Я пытался сказать что-то еще, но он взял меня за руку и покачал
головой.
- Нет, не надо больше говорить. - Потянулся к столику, что у изголовья,
взял шприц с иглой. Намочив ватку спиртом, протер мне руку и сделал укол. -
А теперь тебе надо поспать. И никаких черных аллей.

* * *

Неким непостижимым образом мозг вел отсчет времени, и я знал, что
прошло еще четыре дня. Кормили меня какими-то физиологическими растворами -
типа тех, что перекачиваются по трубочкам в вены и питают тело. А само тело
переворачивали и двигали, чтоб не образовалось отеков и пролежней. И белье
тоже меняли, чтоб кожа оставалась сухой.
И вот однажды, проснувшись, я обнаружил, что вижу все предметы