"Микки Спиллейн. Я умру завтра" - читать интересную книгу автора

ничего не говори.
- Я люблю тебя, Рич.
- Сказал же я тебе, ничего не говори. Все потому, что мы в беде.
Сейчас это есть. А завтра, может быть, все исчезнет.
- Так ведь и "завтра" может не быть.
- Оно всегда приходит, - возразил я. - Я и сам этого терпеть не могу,
но всегда наступает "завтра".
Мэр на заднем сиденье застонал.
- Давай займемся делом, - перевел я разговор на другое, выворачивая
рулевое колесо джипа.
Дорога шла вниз под уклон еще с четверть мили, потом вырвалась из
каменных теснин. Пустив в ход веревки от брезентового тента, я надежно
примотал мэра к заднему сиденью и махнул Кэрол, чтобы она выходила. Над
моей головой солнце слишком быстро ползло по небосклону. Оно явно
торопилось. По моим подсчетам, у нас оставалось только два часа, и, если
нам хоть что-то помешает, мы непоправимо опоздаем.
В одиночку я бы никогда не справился, но Кэрол знала трассу спуска и
видела ее, даже когда на склоне не было никаких примет. Наконец мы
добрались до речушки на дне ущелья, берег которой был усеян металлическими
останками "олдса".
Оба трупа остались в салоне машины: они лежали, привалившись друг к
другу, как дети, спящие в одной постели. Но все же чувствовалась разница.
На них не было пижам, и при них имелось оружие. Лучше их было не трогать. Я
бросил беглый взгляд на Кэрол, но не чувствовалось, чтобы она расслабилась
или испугалась. Она взяла мешки с деньгами, которые я передал ей, бросила
их на землю и помогла мне выбраться из искореженной машины. Я прикрыл
дверцу от стервятников, махнул ей, чтобы она пошла вперед, и последовал за
ней.
Когда мы вернулись к джипу, мэр уже пришел в себя. Оклемавшись, он
взбеленился от злости, но поднять шум был не в состоянии. Глаза его
превратились в острия булавок, которыми он хотел бы проткнуть меня, а когда
он посмотрел на Кэрол, в них загорелась ненависть. Мэр увидел мешки с
деньгами, и мечта о губернаторстве развеялась как дым; из горла у него
вырвался сдавленный звук, напоминающий рыдание.
- Пока, Гарольд, - попрощалась Кэрол.
Он не ответил. Я развязал ему затекшие руки и ноги и, пока он был
недвижим, выволок его из машины. Он лежал на земле, наблюдая, как я с
идиотской улыбкой, которую натянул на свое лицо, занимался тем, чем мне
пришлось заниматься. Я знал, что он тоже все понял. Не так, как Кэрол...
скорее как старик. Но он все усек.
У нас оставался всего час. Не успеет стрелка обойти циферблат по
кругу - и мы непоправимо опоздаем.
В какую-то долю секунды я развернулся на месте, взметнув клубы пыли, и
врубил передачу. Кэрол рядом со мной откинулась на спинку сиденья,
придерживаясь за раму ветрового стекла. Ветер разметал копну ее светлых
волос, и сквозь рев двигателя я дважды услышал, как она засмеялась.
Впереди лежал единственный прямой отрезок пути протяженностью в
полмили. Я почувствовал на своей руке пальцы Кэрол и посмотрел на нее. Она
улыбалась, и в глазах ее было обещание долгой жизни.
- Ты - великий актер, Рич, - сказала она. Я услышал в ее словах нечто