"Микки Спиллейн. Семь лет в ожидании убийства." - читать интересную книгу автора

стягивавшую лодыжки.
Дальше дело пошло лучше, и хотя я, пытаясь освободить руки, выронил
кусачки, поднять их было уже намного легче.
Когда я окончательно освободился, солнце за окном поднялось достаточно
высоко и его блики играли на полу. За стенами моей тюрьмы просыпался и
оживал огромный город. В углу комнаты в небольшой кабинке были туалет и
раковина. Я тщательно промыл раны, смыл грязь и засохшую кровь с лица.
Чувствовал я себя далеко не лучшим образом, но, в общем, и не намного
хуже, чем порой по утрам в последние годы.
Солнечный луч уже дотянулся до дальней стенки, когда я услышал звук
шагов. Они несколько раз замирали, потому что Мэнни было не под силу
одолеть без передышки сразу все ступеньки. Первого вошедшего в комнату я
ударил по голове обрезком трубы, подобранным на полу, и, завладев
пистолетом тридцать восьмого калибра, замахнулся на входившего в комнату
второго амбала. Он открыл было рот, чтобы завопить, но не успел - ударом
трубы я размозжил ему лоб и он рухнул на пол. Я вновь прижался к стене у
двери.
Когда Мэнни вошел в комнату, его лицо покрылось мертвенной бледностью.
Он стоял, застыв, как изваяние, при виде двух тел, распростертых на полу
и, вероятно, понял, что я нахожусь за его спиной с пушкой в руках и, что
он может считать себя уже наполовину покойником.
Я лишь слегка дотронулся дулом пистолета до его затылка, но эффект
получился потрясающий. "Большой Мэнни", босс, воротила, затрясся, как
осиновый лист, и заскулил, как побитая собака, молящая хозяина о пощаде.
Я заставил его лечь на пол рядом с бесчувственными телами его парней и
скрутил всех проволокой, которая так врезалась в их тела, что ее почти не
было видно.
Когда Джо, застонав, открыл глаза, я прямо перед носом у Мэнни
обработал его ногами так, что он снова потерял сознание. Потом я уселся на
корточки рядом с толстяком и несколько раз многозначительно щелкнул
кусачками перед его носом.
Мэнни достаточно точно оценил ситуацию, потому что в его глазах
отразился дикий страх.
- А теперь давай потолкуем, Мэнни, - сказал я. - И не вздумай врать.
Ведь мне кое-что известно об этом деле.-Если я уличу тебя, это будет
последняя ложь в твоей жизни.
От страха он даже говорить не мог - слюна заполнила ему рот и текла по
подбородку. Поэтому он лишь закивал головой, не в силах отвести глаза от
кусачек.
- Кто эта девушка?
Мэнни судорожно облизал губы, стараясь что-то произнести. Наконец ему
это удалось.
- Дочь Мэссли.
- Носорога?
Он снова затряс щеками, кивая.
- Да, Носорога.
Секунду помедлив, я не без волнения задал ему следующий вопрос:
- Значит, он жив?
Выражение, появившееся на лице Мэнни, заставило меня испытать глубокое
разочарование. Было видно, что он поражен моим вопросом. Замотав головой,