"Александра Созонова. Если ты есть " - читать интересную книгу автора

Александра Созонова

Если ты есть


Глава I

- Приплыла откуда-то рыба. Силится сказать. Ну, что ты? Ну, выговори.
Ры-ба. Пучеглазая...
- Странно ты зовешь ребенка, - заметила соседка. - "Рыба". Рыбка!
Рыбонька. Зайчик.
- Рыбка - это что-то мелкое. А она - рыба, - объяснила Агни. -
Неведомая. Приплыла откуда-то. Никто ее не звал.
- Не звал? - холодно удивилась соседка. Ее дача находилась от Агни
через загородку.
Она стряхнула пепел, попав на лепестки сухощавого, неухоженного
нарцисса. Качнув ногой, очистила цветок.
- Ну... здесь я вру. Звали.
- То-то.
Младенец, недавно проснувшись, таращил глаза. Силился выбраться,
взлететь, расталкивая пеленки плечами, неопределенно взмахивая точеными, как
китайские безделушки, ладошками. Силился выговорить, но не получалось:
вырывались отдельные выразительные звуки. Отчаявшись, разрыдался.
- Ну вот. А орать зачем? Сытый. Сухой, - упрекнула Агни. - Ну что за
задница! Да. Ты задница. Маленькая задница большой рыбы.
- А как ты его еще называешь? - спросила соседка. Она старалась не
морщиться от крика, довольно громкого и хриплого, несоразмерного с маленьким
тельцем. - До матерных слов еще не дошла?
- Я не умею материться. Еще называю: амебка. Личинка жука. Нетопырь с
мягким ушком. Одно ухо у него оттопыренное, другое нормальное. Вот, - Агни
показала, отогнув пеленку.
Соседка погрозила ему пальцем.
- Глотка у нас - ого-го! По виду не скажешь... Два месяца назад я аборт
сделала. Тогда я колебалась слегка, а теперь вижу, что правильно. Я бы
такого не вынесла. Крутиться круглые сутки как привязанная, и так - целый
год. Или даже два? Два года, выкинутых из жизни.
У нее было грузноватое тело, массивные смуглые ноги с распухшими узлами
вен, крепкие бедра и маленькое лицо. Черты его поражали тонкостью и
тщательностью лепки. Крохотная горбинка на носу. Перламутровый оттенок кожи
на висках и у переносицы.
"Вот бы нарисовать... Ноги и бедра дать еще тучней - вырастающая из
земли плоть, Деметра, тягучие соки природы, скрипящий под тяжестью песок...
Чем выше - тем тоньше, тем ближе к облаку. Грудь небольшая, второй
подбородок едва намечен, а уж лицо... Лицо на фоне неба, и такое же нежное,
в дымке. Деметра тире Мадонна. Этакий кентавр".
Вживе глаза у соседки не вписывались в картину Агни. Они были
малоподвижные, скорбно-пустые. Хотя и оттенка неба.
Она облицовывала дачу чешскими, цвета топленого молока, керамическими
плитками. Поглядывала на двух занимавшихся этим рабочих, на их загорелые
шевелящиеся лопатки и шеи, смазанные блестящим потом.