"Соня Сойер-Джонс. Крыса-любовь " - читать интересную книгу автора - Врешь.
Марлен пришла в ярость. Она не выносит обвинений во лжи, почему-то считая себя женщиной, которой незачем врать. Если ты врешь, значит, пытаешься спасти что-то. Значит, тебе есть что терять. А Марлен - образец самодостаточности: человеческое подобие ветряной мельницы. - Удаление, говоришь? Что ж ты ничего не удаляешь? - подначил я. - Чего ждешь? Я уверен, что твой пациент, мистер... э-э?.. - Муфуфу, - пробубнил парень в кресле (по крайней мере, мне так послышалось, но понять его было трудно). - Муфуфу, - сделал он вторую попытку. Нелегко представляться, когда у вас во рту торчит включенный отсос. - Видишь, Марлен, - сказал я. - Мистер Муфуфу не возражает. - Ыгррфафаю! - Судя по интонации, мистер Муфуфу возражал и желал заявить протест. Он уставился прямо на меня. - Фы фе фефеете фава! Марлен затолкала ему в рот еще пару инструментов, опустила спинку его кресла до лежачего положения и положила руку ему на грудь. И надавила. - Признай, что он здесь не в лечебных целях, и я уйду, - сказал я. - Пошел в задницу, Арт. Кажется, мы попали в патовую ситуацию. Взгляд мистера Муфуфу метался от Марлен к зеркалу на стене, в котором отражался я за его креслом. Он понимал, что мне терять нечего. Его испуганные глаза беззвучно молили: "Пожалуйста, пусть она победит. Пусть она победит!" - Повторяю, ты врешь. И теперь тебе уже никак не выкрутиться. Ты проиграла. - Как здорово было чувствовать себя победителем! Марлен вдруг прищурилась, схватила щипцы, сунула их в открытый рот своего Муфуфу и обрушилась на первый попавшийся зуб. У Марлен кишка не Однако здоровый зуб - это вам не сорняк в огороде. Он даже не шелохнулся. Марлен рванула снова, вскочив на ноги и отфутболив стул с такой силой, что тот прокатился по всему кабинету. Она вошла в зубодерный раж: уперлась ступней в кресло и расставила ноги для упора. И чем шире она их расставляла, тем выше задиралась ее короткая юбка. Длинные загорелые бедра обнажались все больше - и наконец мистер Муфуфу самым краешком глаза, но узрел то, ради чего пришел. Лоскутик белых шелковых трусиков обтягивал прелестный, пухлый венерин холмик. Эта благодать раскачивалась прямо перед глазами любовника, и он впился в нее горящим взором. При виде мягкого, сладкого устьица он на миг забыл о щипцах, о насилии, о боли. Но Марлен тут же развеяла чары, издав короткий утробный рык. С ее последним мощным рывком наружу выскочил окровавленный клык. Это был зуб- гигант. Марлен сунула его мне в лицо, как военный трофей. И улыбнулась. Муфуфу же глянул на зуб и отключился. Здорово посеревшая Лола пятилась к двери. Марлен развернула лампу и стала методично забивать кровавую дыру во рту любовника ватными тампонами, такими же белоснежными, как ее трусики. - Лола! - рявкнула она. - Я не собираюсь торчать тут весь день. Передвинь запись в час тридцать на час. Тогда я успею нормально пообедать. Я полез в карман, достал связку ключей, отцепил ключ от нашей с Марлен квартиры и швырнул в стерилизатор. Второе "удаление" в то утро оказалось куда менее болезненным, чем первое. Я поведал эту историю Джули Тринкер, услышав ее предположение об измене |
|
|