"Соня Сойер-Джонс. Крыса-любовь " - читать интересную книгу автора

сказано. А может, и в упрек. Все едино - ты не подходишь.
У меня язык чесался сказать Шейле, куда она может засунуть свою
рубрику. Но указывать ей, что и куда засунуть, всегда было опасно.
- Ладно, допустим, я действительно бездарна в сексуальном плане...
- Я этого не говорила.
- И все же. Допустим, это так. Зато я, по крайней мере, умею писать.
Может, наш издатель и не умеет ходить, но читать-то он умеет?
- Под вопросом.
- У меня есть свои читатели, Шейла! Они любят меня. Это ведь чего-то
стоит?
- Верно. И все-таки я привлеку Софи. Вот увидишь, через пару месяцев ты
сама скажешь мне спасибо.
Она швырнула чашку с окурком в урну и всем весом обрушилась на тяжелую
стеклянную дверь редакции. Дверь отлетела от ее плеча, как тюлевая шторка, и
Шейла скрылась в здании, а я осталась стоять на тротуаре как истукан. Тупой
истукан, потому что не почуяла надвигающейся беды заранее.
Впрочем, в тот момент у меня не было сил переживать. Переживания
пришлось оставить на потом - я уже опаздывала на следующую встречу, где
рассчитывала нарыть материал для цикла статей, заказанного Шейлой. Четырежды
в год я делала тематические подборки для серии "Умом и сердцем", и на сей
раз от меня требовались очерки о психологических курсах личностного роста. В
обычных обстоятельствах перспектива тащиться на интервью в пятницу после
обеда меня бы не обрадовала, но теперь оно оказалось очень кстати: нашелся
предлог исчезнуть из редакции.
Оставалось только подняться в кабинет, чтобы взять сумочку и
поулыбаться направо и налево (на случай, если по редакции уже разошлась
весть о расправе надо мной).
Я самонадеянно толкнула плечом стеклянную дверь. Не тут-то было -
тюлевый занавес словно окаменел. Дверь даже не дрогнула. Я не суеверна (если
только не начинается черная полоса), но это кто угодно счел бы плохой
приметой.


2 Арт

Правда зависит от того, как посмотреть.

Арт Стори

У каждой истории есть как минимум две версии. И правдива для нас обычно
та, которая подтверждает наше представление о мире, или накладывается на
наши комплексы, или из которой выходит лучший застольный рассказ. Поверьте
моему опыту: мы крайне редко выбираем ту версию, которая отражает истину.
Я даже думаю, что в наши дни правда не пользуется особым спросом,
несмотря на все разговоры о честности в отношениях с окружающими или с самим
собой. По-моему, правда обычно чересчур груба и часто неприятна. Так что я
вполне понимаю, зачем мы врем. Одного не могу понять: зачем мы столько врем
о собственном вранье?
Наглядный пример. Моя бывшая супруга Марлен (она дантист) без конца
стонала о своей страстной мечте играть на пианино, которой, дескать, никогда