"Соня Сойер-Джонс. Крыса-любовь " - читать интересную книгу автора

- Вот уж чего Гордон терпеть не может, - позже сказал Арт Марселю, -
так это пропущенных звонков.
Ну и почему все лавры достались доктору? Ведь это я на другом конце
города упрямо тыкала в кнопочки. Гордон был моей зацепкой для серии статей
"Умом и сердцем", и в тот день у нас была назначена встреча.
Жаль, никто не позвонил моему отцу, когда у него случился инфаркт. Но в
те дни еще не знали мобильников, а в театре округа Чатсвуд, на сцене
которого отец потерял сознание, имелся один- единственный телефон, в кассе.
И кто-то висел на проводе все то время, что утекала папина жизнь. К тому же
со звонком в "скорую помощь" вышла путаница. Таня Чан, девятнадцатилетняя
воспитательница, игравшая графиню Бабетту (и сиделку), пыталась туда
дозвониться, но так и не смогла. Позже выяснилось, что она набирала 911
вместо трех нулей. (Насмотрелась американских сериалов про "телефон
спасения", не иначе.)
- По телевизору всегда звонят девять- один- один! - рыдала она потом,
дергая себя за локоны завитого сценического парика. - Откуда мне знать, что
у нас не такой номер, как в Штатах! По телику-то не говорили! А вы знали?..
Все происходящее сильно отдавало дурным фарсом. Что очень символично -
ведь в момент приступа отец как раз проводил генеральную репетицию "Доктора
и графини", фривольной французской комедии. Я помню все до мелочей. Я почти
забыла, как выглядел отец при жизни, но предельно ясно помню его смерть.
Актеры уложили его на бутафорскую кровать с пологом. Над ним склонился
врач, точь-в-точь как над Гордоном в кафе "Pain et Beurre". Но, увы, папин
врач, доктор Пьер Ротшильд, с почтенной седой бородой и в цилиндре, в миру
был бухгалтером по имени Джим Флэтмен.
Мистер Флэтмен старался изо всех сил. Он вдувал и выдувал воздух и жал
папе на грудь. Но что может бухгалтер знать об искусственном дыхании?
- Хотел ведь, всю жизнь хотел пойти на курсы первой помощи! - стонал он
после и бил себя в грудь. - Но увяз в налоговом законодательстве.
Правительство само не знает, что творит. Каждую неделю новые законы и
поправки!
Мне было десять лет, и незадолго до того я с похвальной грамотой
закончила курсы Красного Креста при нашей школе. Неделю напролет я зажимала
нос моей подруге Элисон Ричардсон, дула ей в рот и давила на грудь. Поэтому
я поняла, что мистер Флэтмен делает что-то не так. Я только не могла
сообразить, что именно. Я думала об одном: фальшивый доктор порвал папину
любимую рубашку, чтобы добраться до его груди, и папа страшно расстроится.
Рубашка была фланелевая, в красную клетку, с большим карманом.
Я хотела что-то сказать. Я пыталась, но слова не шли. Папино сердце
совсем не билось, зато мое колотилось вдвое чаще, чем нужно. Потом я поняла,
что воздух, который мистер Флэтмен вдувает в папу, тут же выходит обратно.
Но было уже поздно.
Мистер Флэтмен попросту забыл зажать папе нос. Только и всего.
Гордону Стори повезло больше, чем моему отцу. У него был не только
настоящий врач, но и телефонная поддержка. Официантка точно знала номер
"скорой помощи". Я тоже делала свое дело: не покладая пальца жала на
автодозвон. Я вызывала Гордона по мобильной связи. Вызывала из небытия.
Я названивала с работы, потому что посеяла адрес его "Школы
Решительного Шага", который нацарапала на каком-то клочке. Мы с Гордоном
должны были встретиться в два часа.