"Юрий Вячеславович Сотник. Ночью на кладбище (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

перевернутый лежит.
Я промолчал, а сам удивился, что тоже боюсь этой могилы. Ведь
похоронен был заживо совершенно другой человек, а я уже представлял себе
именно этого бригадира перевернувшимся в гробу.
Чтобы отделаться от Нюшки, я ушел домой, снова лег, сделал вид, что
читаю и пролежал до самого ужина, убеждая себя, что ничего страшного со
мной произойти не может, стараясь нарисовать в своем воображении мое
торжество и всеобщее удивление, когда я принесу записку, но последнее мне
плохо удавалось.
За ужином мама снова спрашивала меня, почему я такой понурый, а я
отвечал, что ей это лишь кажется. Только мы поужинали, как на ступеньках
веранды появились Фая и Нюшка, обе с удочками из тонких прутьев.
- Дим! Ну, ты как, на рыбалку идешь?
- Пойдет, - ответила за меня мама. - Только оденется потеплей.
Я переоделся в шерстяной тренировочный костюм, взял маленькую
бамбуковую удочку и сказал маме, что вернусь сегодня позднее обычного,
потому что ребята собираются удить и после захода солнца.
- Надеюсь, к утру ты все-таки вернешься? - пошутила мама.
В начале девятого мы все были в сборе возле игнатовой лодки.
- Ну, как настроение? - спросил меня Юра.
- Нормальное, - ответил я равнодушным тоном.
Спросила и Маша, глядя мне в лицо:
- Дима, ты не раздумал?
- Нисколечко, - твердо ответил я. Присутствие Маши взбодрило меня, но
ненадолго.
Обычно мы переправлялись к тому берегу и удили почти напротив наших
домов, потому что там рыба брала очень хорошо, но теперь, как предложила
днем Маша, мы поднялись против течения далеко за церковь на краю села и
причалили рядом с большим ракитовым кустом. Игнат привязал цепь к нижней
ветке этого куста, и течение поставило плоскодонку боком к берегу.
- Кто хочет - вылазьте, а кто хочет - может с лодки удить, - сказал
Игнат. Он взял из жестяной банки червя, насадил его на крючок и удивленно
посмотрел на нас. - Ну а вы чего?
Оказалось, что никто не принес наживки. Все, кроме Игната, считали,
что сегодня рыбалка только для вида, для отвода глаз родителям.
Игнат обозвал нас чудаками и предложил своих червей. Он протянул
банку Фае, но та отмахнулась.
- Ну тебя! Я за Димку переживаю.
Нюша тоже отказалась удить. Я взял червяка, чтобы показать, как я
спокоен. Взяли наживку и Юра с Машей. Ей было противно насаживать червей,
и это сделал для нее Игнат. Плоскодонка Игнатова отца была очень большая.
В ней были два широких поперечных сиденья да два на носу и на корме. Мы
четверо закинули удочки прямо с лодки. Игнат удил, стоя возле кормы, я -
сидя на носу, Маша и Юра - на поперечных скамьях, а Фая с Нюшкой - у них
за спиной. На рыбалке не принято говорить, и все молчали.
Я почти не смотрел на поплавок. Я поглядывал то на небо, где солнце,
уже покрасневшее, очень быстро, как мне казалось, опускалось к горизонту,
то на Машу. Одетая в джинсы и синий свитер, она сидела лицом ко мне. Одной
рукой она держалась за свою русую метелочку, опущенную на грудь, другой
придерживала лежащий у нее на коленях конец удилища и тоже мало