"Юрий Вячеславович Сотник. Ночью на кладбище (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

кофточка, на тонконогом Юре - коричневые шорты и полосатая с короткими
рукавами рубашка навыпуск, на плечистом Игнате - грязно-белая майка и
серые брюки, на Фае с Нюшкой - одинаковые ситцевые платья, розовые с белым
горошком, - и при всем этом мне казалось, что все одеты почти одинаково,
потому что все были, как и дорога, покрыты бесчисленными солнечными
зайчиками. На дороге эти зайчики лишь слегка шевелились, потому что ветер
колебал листву, но мы шагали, мы двигались, и от этого десятки зайчиков
непрерывно ползали по каждому из нас - по голове, по плечам, по спине...
- Сейчас тут очень приятно прогуливаться, - сказал Юра. - А вот
каково будет Димке идти здесь вечером в потемках!
- Дим, а Дим! - проговорила Фая. - А у нас тут на кладбище один
отравленный грибами лежит. Игнат, ты не знаешь, бригадиру Шатову вскрытие
делали перед тем как похоронить?
- Вроде не делали, - сказал Игнат.
- Вот то-то и оно! - продолжала Файка. - Может, его тоже живьем
похоронили, и он теперь перевернутый лежит.
- А ну-ка, довольно вам! - прикрикнула Маша и обратилась ко мне: - Ты
не слушай их. Они тебя нарочно запугивают, чтобы ты струсил и не пошел.
- Ну, и пусть запугивают, - сказал я беспечным тоном, хотя у меня
что-то немножко съежилось внутри.
После окрика Маши Юра, Игнат и Файка перестали меня пугать, но
ненадолго. Аллея кончилась у самых ворот кладбища, створок на них не было,
просто два невысоких столба, а на них перекладина с деревянным крестом.
Тут Игнат остановился.
- Вот гляди, - сказал он мне. - Здесь Нина Климова удавилась.
- Ага, - подтвердила Фая. - Она из дому маленькую лестницу принесла.
- А потом спрыгнула, - закончила Нюшка.
- А где ее жениха могила? - спросила Маша.
- На том конце кладбища, - ответил Игнат. - Там не повесишься; ни
единого деревца.
Мы постояли немного, поговорили о самоубийце. Юра и Маша сказали, что
эта Климова, должно быть, помешалась, если задумала покончить с собой
именно здесь да еще тащить из дома лестницу. Игнат подтвердил, что она
после смерти любимого была "какая-то не в себе".
- А где ее самою похоронили? - спросил я.
- Там где-то. - Игнат махнул рукой вправо. - Самоубийц на кладбище
нельзя хоронить. Их за оградой кладбища зарывают.
По обе стороны от ворот тянулась полуразвалившаяся ограда. Я знал,
что она охватывает кладбище только с трех сторон, а четвертая сторона его
не ограждена, там каждый год появляются новые могилы.
Мы вошли на кладбище. Оно было старое, довольно запущенное и большое.
Здесь хоронили не только жителей Вербилова и Глинки, но и других деревень,
потому что тут была единственная на полрайона действующая церковь. От
ворот тянулась песчаная дорожка, почти такая широкая, как и аллея, а в
сторону от нее отходили узенькие тропинки между рядами могил. Примерно
треть из них были ограждены, но многие представляли собой лишь
продолговатые холмики. Одни из них были с боков обложены дерном, а сверху
оставалась черная земля, чтобы высаживать цветы, некоторые целиком поросли
бурьяном, и ясно было, что за ними уже никто не ухаживает. Среди могил
было много отцветших кустов сирени и жасмина, тут и там белели стволы