"Юрий Вячеславович Сотник. Ясновидящая, или Эта ужасная "улица" (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Участковый с ребятами появился во дворе дома восемнадцать с одной
его стороны, а с противоположной стороны туда вошли две Лешиных бабушки:
сестра Антонины Егоровны Татьяна Егоровна и мать Лешиного отца Евдокия
Самсоновна. Антонина Егоровна сообщила каждой из них по телефону о том,
что за публика будет окружать их внука, поведала об ужасах, увиденных ею
сегодня во дворе, и каждая из бабушек пообещала немедленно приехать. Тут
же обе созвонились между собой и уговорились встретиться в метро, чтобы
по дороге обсудить положение.
Они очень отличались одна от другой. Востроносенькой сухонькой
Татьяне Егоровне было под восемьдесят. Спина ее давно изогнулась,
реденькие серые волосы она кое-как закручивала в тощий пучок, и ходила
она опираясь на палку с резиновым наконечником. Однако характер у Татьяны
Егоровны был живой, и она даже любила посмеяться над тем, что с ней
сделала старость. Свою палку Татьяна Егоровна называла клюкой и
временами, вертясь перед зеркалом, приговаривала с непонятным
удовольствием: "Ну, ведьма! Ну, совершеннейшая старая ведьма!" Вот и
сейчас она шагала так быстро, размахивала клюкой так энергично, что
Евдокия Самсоновна с трудом поспевала за ней. В черных волосах Евдокии
Самсоновны не было ни одного седого волоса, но она была грузна, страдала
одышкой и поэтому говорила отрывисто, словно ставила точку чуть ли не
после каждого слова.
Встретившись в метро, родственницы обсудили все, что им рассказала
Антонина Егоровна, и пришли к заключению, что та сгустила краски. Живя
отдельно от семьи Тараскиных, они считали, что Антонина Егоровна склонна
преувеличивать свои волнения, связанные с воспитанием внука.
Войдя во двор, они увидели, что там стоит грузовик и снимать с него
вещи взрослым помогают ребята.
- А вот и детишки еще приехали, - заметила Татьяна Егоровна,
энергично работая клюкой. - С виду вполне порядочные.
- А вот и милиция, - пробасила Евдокия Самсоновна. - Кого-то. Ведут.
И правда, в противоположном конце двора показался высокий
милиционер, а перед ним - несколько подростков.
- Ну вот так уж и ведут! - рассердилась Татьяна Егоровна. - Вот вы
тоже панику раньше времени... Он сам по себе идет, а они сами по себе.
Однако скоро она притихла, перестала так сильно взмахивать клюкой,
да и шаги ее замедлились. А потом две бабушки совсем остановились,
вглядываясь в приближающихся ребят и милиционера.
В разговоре по телефону Антонина Егоровна подробно описала, как
теперь стал одеваться их Леша, обе бабушки, как большинство пожилых
людей, хорошо видели вдаль, и все же они не сразу узнали своего внука в
лохматом парне, несшем бутылку в опущенной руке. Бабушки убедились в
этом, лишь когда Леша оказался шагах в десяти от них и когда произошло
следующее. Рядом с Лешей шла стройная миловидная девочка в черной
шелковой юбке и голубой кофточке.
- Ну-ка, Тараскин, дай сюда! - вдруг воскликнула она звонко,
выхватила у Леши бутылку, остановилась и стала пить из нее. В следующую
секунду бутылка оказалась в руке милиционера, лицо которого стало сразу
малиновым.
- Где живешь? - крикнул он яростно первое, что пришло в голову.
- Извините, Иван Спиридонович! - по-прежнему звонко сказала Оля. -